* * *
И свершился Уход-В-Небо…
– Знаешь, у меня ощущение, что мы с тобой похожи на вышеупомянутых англичан, – вдруг сказала она. Они продолжали неспешно продвигаться к станции сабвея, светящееся красное «М» которой виднелось за полквартала, тонким столбом вознесенное высоко над головами. Шагали они по самому краю тротуара, чуть ли не в полуметре от бесшумно проносящихся мимо гравикаров, и потому им удавалось избегать столкновений с местными обитателями; идя в гуще толпы, они каким-то образом ухитрялись не растворяться в ней! – Ведь, по сути, наше безумное путешествие…
– Можешь остановиться! – резко оборвал он ее. – Тебя никто не тащит за шкирку. Это у меня выбора НЕТ.
– Я понимаю… – Она вздохнула и тронула его за рукав. – Ты прекрасно знаешь, у меня его тоже…
– У тебя он по крайней мере был. У меня – и не было. – ОН ускорил шаг.
Она приостановилась; проводила раздумчивым взглядом удаляющуюся широкую спину. Плавно повела левой рукой, повесив в сыром воздухе демоголо; «из рукава» мешковатого комбинезона, спроецированные браслетом сетевого терминала, выскочили строчки букв и сложились в длинный столбец…
У всех, наверно, есть из нас,
Жизнь измеряющих годами,
Событиями или делами,
Раскаянья заветный час.
Душа вдруг места не находит,
В смятении ты сам не свой,
Как будто болью головной
Тебя неясностью изводит.
И нерешительность кляня,
Обрывки мыслей собирая,
То находя смысл, то теряя,
Вдруг спрашиваешь:
«Кто же я? А что я сделал? Что успел?
А все ль вокруг я замечал?
Кого обидел? Где смолчал?
Что проглядел средь вечных дел?»…
И вспомнишь всех, кого ты знал,
Кого любил, кем восхищался,
Кого ты обойти старался,
Кого открыто презирал.
Ты вдруг почувствуешь вину
За сотни слов произнесенных,
Обид, тобою не прощенных,
Быть может, мелочных к тому.
А после… После облегченье
Столь долгожданное придет,
В душе твоей произойдет,
В ее глубинах, очищенье.
А может, в этот самый час
Раскаянья перед собой
И назначается судьбой
Начало человека в нас?
Многие прохожие обратили внимание на проекцию – серые лица синхронно повернулись, внимая частице наследия. Скользнув по толпе презрительным взглядом, ОНА загадочно улыбнулась и тоже ускорила шаг, чтобы не отстать от партнера.
Последняя ленточка букв была шире, темнее остальных и состояла из четырех отрезков…
«ТАК ГОВОРИЛА ИРИНА УХОВА».
…седой человек с обветренным лицом сидел за соседним столиком, медленно, маленькими глотками он поглощал свою выпивку. Выражение на лице этом, не старом еще, но изрядно морщинистом, было таким, словно мужчина только что укокошил дюжину врагов и вот явился обмывать победу.