– Понял, – сказал Забродов, верно оценив все эти манипуляции. – Только снова поднимает нас с зарей и уводит за собой в незримый бой... Будь здоров, полковник.
Они пожали друг другу руки, после чего Мещеряков сел в машину и укатил. По дороге к управлению и после, когда он поднимался по широкой лестнице к себе на третий этаж, его не оставляло странное тягостное чувство. Но по мере того, как вторая половина рабочего дня набирала обороты, выходя на привычную бешеную скорость, заваленный по горло работой полковник позабыл про это неприятное ощущение.
... Бывший инструктор спецназа ГРУ капитан в отставке Илларион Забродов, расставшись с полковником Мещеряковым, по дороге домой сделал небольшой крюк, заехав к своему старинному приятелю, антиквару и букинисту Марату Ивановичу Пигулевскому. Забродов не спешил. С тех пор, как он оставил службу, торопиться ему, как правило, было некуда. Илларион никогда не отличался торопливостью. Теперь, для того чтобы жить размеренно и со вкусом, ему не приходилось преодолевать сопротивление внешних обстоятельств. С момента увольнения прошло уже немало времени, но на него до сих пор иногда накатывали приступы жеребячьей радости оттого, что у него теперь не осталось никаких обязанностей, кроме прав, и никаких знакомых, кроме тех, с кем бы он хотел общаться. Сейчас он испытывал один из таких приступов эйфории. Впереди была дальняя дорога с остановками где вздумается и ночевками под открытым небом, незнакомые места, новые люди и бездна новых впечатлений. Мысленно он еще раз поблагодарил Мещерякова за удачную идею, подумав мимоходом, что даже и от полковников иногда бывает какая-то польза.
У Пигулевского он со вкусом выпил чайку из антикварной чашки китайского фарфора, рассказал дару новых анекдотов, снова попил чайку, затеял и с позором проиграл горячий спор по поводу датировки одной редкой инкунабулы, добытой где-то неутомимым Маратом Ивановичем, понаблюдал, как тот раздувается от тихой гордости (спор был затеян и проигран исключительно для того, чтобы доставить старику удовольствие), и между делом сообщил, что покидает столицу недельки на две, а то и на месячишко. Старик заметно огорчился, и Иллариону пришлось пообещать ему порыскать по окрестным деревням в поисках антиквариата, после чего Марат Иванович несколько взбодрился, окрыленный, как видно, открывшимися перспективами.
Выслушав несколько весьма специфичных баек и получив с десяток полезных советов, касающихся предстоящих каникул, Илларион распрощался со стариком и отправился к себе на Малую Грузинскую. Домой он, впрочем, попал не сразу. Заскочив по дороге в пару магазинов, он без труда приобрел десять бутылок водки, предназначенных в дар веселому егерю, и с некоторым удивлением обнаружил, что раздобыть питерский 'Беломор' не так-то просто. На это понадобилось два часа и несколько литров бензина. Но в конце концов искомый продукт был обнаружен в табачном киоске недалеко от ЦУМа и водворен на заднее сиденье 'лендровера', превратившееся за это время в продуктовый склад.