— Работает, работает. Набирай еще раз.
Сброс, затем повтор, Борис Рублев выполнял все операции четко так, как он обращался с автоматом или пистолетом, со всеми вещами, от которых зависела его жизнь.
Наконец, телефоны соединились.
— Добрый вечер, — бодрым голосом сказал Борис Рублев в трубку, услышав недовольное ворчание Леонида Васильевича Бахрушина.
— Кто это? — переспросил Бахрушин. — А, Борис Иванович! Сколько лет, сколько зим! Куда запропастился? Я уже сам хотел тебе звонить, — совершенно изменившимся голосом быстро заговорил в трубку Бахрушин.
Комбат даже представил себе, как рука полковника Бахрушина вытряхивает из пачки сигарету.
— Чего беспокоишь? Стряслось что-нибудь?
— Да, Леонид Васильевич, неприятность.
— У тебя неприятность? Или у друзей? Когда у тебя самого проблемы, ты ко мне обращаться не любишь, — словно бы не веря услышанному, произнес Бахрушин.
— Да, не у меня, полковник, у моего приятеля, у парня из моего батальона. Рыжий такой Саша Шмелев, Пехота кличка.
— Пехота так Пехота, а в чем, собственно говоря, дело?
— Милиция его забрала.
— Наверное, было за что, — сказал полковник Бахрушин.
— Говорят, что не по делу.
— Как это не по делу? — немного шутливым тоном переспросил Бахрушин.
— Не по делу, да и все, вешают на него всяких собак, а он мужик серьезный. Бьют его в милиции, Андрюха говорит.
— А Андрюха откуда знает? — принялся уточнять и наводить справки полковник.
— Он приехал ко мне минут десять назад, лица на нем нет.
— Не может того быть, Борис Иванович, что лица на Подберезском нет. По-моему, лицо у него всегда на месте. Привет, кстати, передай. В каком отделение твой боец?
— В каком отделении? — переспросил Комбат у Подберезского.
Тот обрадовано потер руки и вывалил всю информацию, какую знал.
— Подъезжай к управлению, я-то, дурак, домой направлялся. Вместе заедем, заберем.
— Буду, — буркнул Комбат.
— Я выеду на своей машине, — сказал Бахрушин, — ждите у входа возле ворот.
— Так там нельзя стоять.
— Скажи, что полковник Бахрушин приказал.
— Понял, — ответил Комбат. — Побежали, Андрюха, Бахрушин, думаю, поможет.
Хлопнула дверь, щелкнул замок. Комбат абсолютно бесшумно пружинистыми прыжками двинулся вниз по лестнице. На площадке второго этажа остановился.
— Подберезский, ты что, ходить тихо разучился.
Гремишь, людей разбудишь. Уже ночь, как никак.
— А, хорошо, хорошо, — извиняющимся тоном ответил Подберезский, — просто спешу, ни о чем другом думать не могу.
— А надо бы, Андрюха.
— Они уселись в машину Подберезского, и тот взглянул на Рублева.
— Куда, командуй, Иваныч.