— Ну, на нем не написано, кто он и за чем охотится, — ответил Борис Иванович, — но похоже, что да, — Жаль, что аудиокассеты тоже нет, — вздохнул адвокат. — Но ситуация в целом ясна: этот бородатый кавказец — заказчик, генерал-майор — поставщик, а Шаров выступает в роли посредника. И есть еще кто-то, кому погибший в аэропорту эфэсбэшник намеревался слить информацию об этой сделке. Видимо, кому-то до зарезу нужна эта партия оружия, а денег не хватает. Не дождавшись курьера, этот человек прилетает в Москву, чтобы самому получить информацию из первых рук...
— Точно! — воскликнул Подберезский. — Он ее получил — пускай не всю, но вполне достаточно, чтобы понять, когда прибудет груз. Значит, сегодня на Москве-Сортировочной ..
— В районе шестнадцати часов, — значительно подняв кверху пухлый розовый палец, вставил Антон Антонович.
— ..в районе шестнадцати часов... — подхватил Подберезский, — будет большая заварушка...
— ..и вам вовсе незачем участвовать в ней лично, — закончил адвокат. — Достаточно осторожно проинформировать компетентные органы о том, что на станции ожидается крупная разборка со стрельбой.
— Вы же сами говорили, что компетентные органы у этого вашего Шарова в кармане, — возразил Борис Иванович.
— Это не мой Шаров, — оскорбился толстяк, — это ваш Шаров. И потом, при чем тут Шаров? Откуда компетентным органам знать, что Шаров связан с предстоящей бандитской разборкой? Мало ли что могли не поделить, к примеру, любера с замоскворецкими? Шаров нашим компетентным органам и в голову не придет, и информировать они его о предстоящей операции, конечно же, не станут.
— Слушайте, — осененный новой идеей, воскликнул Андрей, — а пускай бы они задержали груз в пути! Представляете, приходят эти гаврики на станцию, встречают свои вагоны, а оттуда — спецназ...
— А вот эта информация может до Шарова дойти, — с сожалением покачал головой толстяк. — Шутка ли — два вагона! Вообразите, какой поднимется шум: откуда, что, почему... Нет, это не годится, хотя и жаль. Информация должна выглядеть вполне невинно: разборка, и все. Крупная, конечно, но не Куликовекая битва и не Бородино... А потом, когда главный вопрос решится, можно будет подумать о том, кому и как подсунуть эти материалы.
О деле они больше не говорили. Антон Антонович угостил визитеров своим фирменным кофе, который Комбат выхлебал безо всякого удовольствия, предпочитая любым безалкогольным напиткам крепко заваренный чай, а Подберезский со знанием дела просмаковал и горячо похвалил. За кофе они всесторонне обсудили погоду, посетовали по поводу приближающейся зимы и сложной политической обстановки в стране, и наконец Борис Иванович, совершенно истомленный говорильней, получил возможность вежливо распрощаться и выйти на улицу.