— А что стоит? — заинтересованно спросил Векша, откладывая ручку в сторону.
— Да поделим эти деньги, и вся недолга, — ответил пассажир. Сказав это, он явно почувствовал под ногами привычную почву и прямо на глазах начал успокаиваться.
— Н-да? — глядя в сторону, кислым тоном переспросил Векша. — Это что же, вы мне взятку предлагаете или как? — Он снова взял ручку.
Пассажир опять вздохнул. Ему уже все было ясно.
— Извините, — сказал он. — Эго я, конечно, сморозил... Вы же не можете пособничать при незаконном вывозе валюты.
— Вот-вот, — поддакнул Векша. — Итак, ваша фамилия? Да вы порите, порите подкладку. Вот вам ножницы.
— Послушайте, — сказал пассажир. — Да черт с ними, с этими деньгами.., тоже мне, деньги! Давайте так: вы их конфискуете, а протокол составлять не будете.
— Да вы что? — возмутился Векша. — Какая же это конфискация? Без протокола? Нет, так нельзя...
— Ну напишите что-нибудь... — Пассажир потерянно развел руками. — Ну там, Сидоров какой-нибудь или Иванов... Не знаю, вам виднее. Вы же грамотный специалист. Есть же какой-то выход!
— Конечно, — проворчал Векша, умело изображая колебания. — А вы, как выйдете отсюда, сразу же жаловаться побежите.
— Я что, похож на сумасшедшего? — возмутился пассажир.
Векша, который испытывал сильнейшее искушение ответить утвердительно, только дипломатично пожал плечами. Пассажир посмотрел на часы, застонал и принялся горячо упрашивать Векшу изъять у него деньги. Векша отнекивался, но пассажир был настойчив, и через пять минут содержимое подкладки длинного черного плаща мирно и почти незаметно перекочевало из рук в руки.
Проводив незадачливого контрабандиста, Векша пересчитал деньги и удивленно присвистнул. Звонок Ладогина принес им десять тысяч долларов — по две на каждого из членов смены. У него, как всегда, мелькнула соблазнительная мыслишка: присвоить деньги и сказать остальным, что с этим пассажиром вышел прокол. Сделать это было проще простого, но тут была масса тонкостей. В конце концов, не один Векша был здесь психологом, и, соврав один раз, можно было быть уверенным, что тебя не только больше не возьмут в дело, но и подставят при первом удобном случае. «И потом, — подумал Векша, — это наверняка не последний денежный мешок, пытающийся дуриком протащить свои бабки через таможню. На наш век хватит!»
...Получив свои две тысячи, Костырев удивленно поморгал глазами и, держа пачку в руках, повернулся к Ладогину.
— За что? — недоуменно спросил он.
— И ось тоди вона йому и каже вашою хамською мовою: «За что?» — с удовольствием процитировал Ладогин бородатый анекдот про Муму. — Дурак ты, хоть и философ. Это не «за что», а «зачем».