Сизый, например, был уверен, что лично его вырубили по чистой случайности. Это было понятно: он выпал в осадок первым и практически ничего не видел.
Кроме того, когда они обсуждали все это в последний раз, этот идиот выдвинул новую теорию, которая поражала своей свежестью и наивностью: он-де не мог драться в полную силу из-за того, что руки у него были заняты шприцем с лошадиной дозой морфия.
Пономарь ухмыльнулся, вспомнив этот бред, и раздавил окурок о приборный щиток. Он уже в который раз подумал, что напрасно ввязался в эту дурацкую затею, от которой за версту несло какой-то мелкоуголовной тухлецой и ребячеством, но отступать было поздно: на пороге булочной вдруг возник тот самый человек, которого они искали. Пономарь быстро протер глаза и проморгался, но сомнений быть не могло: это был он. Оставалось только гадать, как этот тип ухитрился незамеченным проскользнуть в булочную, но это было уже неважно: главное, что ему не удалось оттуда незаметно выскользнуть.
Пономарь поднес к губам рацию, не сводя с объекта внимательного взгляда. Да, он был высок и плечист, но все-таки не так огромен, как показалось Пономарю той недоброй памяти ночью. Лет, наверное, под пятьдесят, джинсы, кожаная куртка — видно, та же самая...
Под распахнутым воротом серой шерстяной рубашки виднелся треугольник тельника с голубыми полосками.
«Вон оно что, — подумал Пономарь, — десантура. Ну, козел...» Сомнения были отброшены. Сейчас старший лейтенант Пономарев чувствовал себя так же, как, наверное, должен себя чувствовать старый нужник, в отверстие которого какой-то шутник бросил килограмм дрожжей: пенящееся дерьмо перло у него изо всех щелей, и он с трудом сдержался, чтобы тут же не выскочить из машины и не наброситься на противника с кулаками и каблуками. На то были свои причины: в самом начале своей карьеры Пономарь вместе с коллегами патрулировал улицы в День воздушно-десантных войск и был жестоко помят пьяными дембелями. Новое унижение наложилось на старое, усилив его во сто крат, и в мозгу Пономаря молнией промелькнула соблазнительная в своем безумии мысль: пуле все равно, десантник ты, космонавт или тракторист. Пуля предназначена для того, чтобы проделывать дырки во всем, что не превосходит ее по твердости, а этот тип явно будет помягче, чем пуля со стальным сердечником.
Он надавил на кнопку так, что побелел сустав пальца, и негромко сказал в микрофон:
— Есть. Выходит из булочной. Сажусь на хвост.
Кряхтя, шипя и ругаясь черными словами от боли в ребрах, он передвинулся на водительское место и запустил двигатель.