— Странно, что они в Москве. Им бы сейчас полагалось валяться где-нибудь на средиземноморском пляже.
— Они и собирались туда. Родители не пустили. Сочли, что здесь больше возможностей обеспечить их безопасность. Часть времени компания торчит за городом, там у родителей Дениса коттедж со всеми прибамбасами. Однажды наш бывший сослуживец пытался проникнуть туда среди ночи.
— Пытался проникнуть? — удивился Слепой. — И никто при этом не пострадал?
— У него, как я убедился, своеобразный кодекс чести. Не хочет стрелять в бывших коллег.
— Черт возьми, я готов прослезиться.
Слепой все больше убеждался — такого задания у него еще не было. До сих пор он был скорее киллером на государственной службе, чем телохранителем. Всегда действовал против врагов, не брезгующих ничем, и никогда еще не имел подобного рода противника.
— А вы, значит, тоже…
— Мы стреляли, как положено. Только ведь он знает наши методы работы от и до. Смог уйти живым и невредимым.
— Как молодежь перенесла стрельбу?
— Для них это все как приключение, как кино.
Они вообще не чувствуют реальности выстрелов, ни разу не видели, как свинец вышибает мозги.
— Никто не испугался? Даже девчонки не закатили истерику?
— Скоро сам убедишься, как они к этому относятся.
Михалыч снял шапочку с козырьком и провел рукой по волосам ото лба к затылку. Он выглядел безмерно уставшим и подавленным. Слепой знал, что ждать гораздо тяжелей, чем действовать самому. И его самого будет тяготить работа охранника, цепного пса на привязи.
— Так тебя за случай в коттедже решили убрать?
— Тому случаю уже неделя исполнилась. Скорей за вчерашнее. Вчера я не выдержал, выложил Прилукской все, что о ней думаю. Достала уже, — Михалыч провел ребром ладони сперва под подбородком, потом над головой. — С одной стороны, я рад, что избавился. С другой… Противно, что на первую же ее претензию с такой готовностью отреагировали.
«Великолепная пятерка» лишний раз убедилась, что мы действительно холуи, заменить нас даже проще, чем затребовать другого официанта.
Шапочку с козырьком он не стал подбирать, он в ней больше не нуждался.
— Какую с тебя требовали отчетность?
— Насчет этого пожаловаться не могу, особо не грузили. Писать заставляли по минимуму.
— Для Филиппыча?
— Работа здесь под началом подполковника Звонарева.
— Нормальный мужик?
— Я так и не понял. Слишком редко контачили. Он не придирался по пустякам. Но много о чем умалчивал.
— Может, не по своей инициативе?
Предшественник пожал плечами. Ему явно хотелось поскорей убраться с поля. Хоть он и сам спровоцировал свое увольнение, все равно этот факт останется пятном в его послужном списке.