В спальне он поднял с пола странную игрушку-муляж. Часть женского лица, изготовленная из какого-то непонятного пластичного материала. Нос, щеки, приоткрытый рот с ярко накрашенными губами и алым языком, подбородок. Все натурально раскрашено, на ощупь напоминает настоящую кожу. Заметив прозрачный мешочек сзади, Комбат сообразил: эта маска просто-напросто приспособление из секс-шопа. Похоже, Меченый, который мог бы согнать сюда десяток длинноногих созданий, предпочитал развлекать сам себя.
Снова лестница… На этот раз со свежими, еще не засохшими отпечатками рифленых подошв. Грязные следы наслаивались друг на друга, направленные в разные стороны. Значит, люди выбегали наружу, возвращались обратно.
Судя по тишине, ливень прекратился. Не торопясь прятать пистолет, Комбат вышел под блистающее звездами небо. Какая-то странная конструкция вырисовывалась впереди, за деревьями.
Это же карусель. А вон там вдалеке силуэт чертова колеса. Аттракционы в парке — неплохое местечко для запасного выхода. Оставалось надеяться, что Меченый проявил достаточно резвости. Затеряться в парке даже для менее опытного человека не составило бы труда — хоть днем, хоть ночью.
Итак, охота, судя по всему не окончена. На стороне левашовцев преимуществ много. Во-первых, им надо просто прикончить Меченого, а это всегда легче, чем выдавить нужные показания. Во-вторых, одному бойцу, даже ветерану-"афганцу" тяжело тягаться со спаянной бандой.
Но деваться некуда: только человек с родимым пятном может связать концы разорванной нити.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ДЕЛА ВОКЗАЛЬНЫЕ
Вернувшись в гостиницу на колесах, Рублев обнаружил, что сосед не спит — сидит возле печки, одну за другой подбрасывает в огонь мелкие щепочки. На подбородке красовалось багровое пятно — волдырь, какие бывают от ожогов.
Комбат устало присел рядом, от его сырой одежды повалил пар.
— Скоро утро, — заметил Виктор.
Слепота не мешала ему отлично ориентироваться во времени.
— Да, шестой час.
Заполучив свой инструмент, Виктор стал регулярно играть по ночам. На этот раз Рублев, к своему удивлению, не увидел тенор-сакса у него в руках.
— Здорово ты умудрился обжечься. Дай посмотрю.
Виктор только отвернулся.
— В чем дело?
— Теперь они хотят, чтобы я попрошайничал с саксофоном в подземном переходе. Не дождутся. Играть на публику для меня теперь все равно что прилюдно раздеться догола.
— Так это они тебе поставили отметку?
— Да, подпалили зажигалкой. Сказали, чтобы завтра выходил на новое место.
— Кто именно с тобой разговаривал? Дудаев?
— Микола. Есть здесь такой, рангом пониже.