Без права на смерть (Ворон) - страница 223

Лоцман прошел с десяток метров и увидел поляну. Остановился, наблюдая народный праздник. Возле родничка размером с блюдце стояли на коленях Стэнли и Кис, раскачивались, танцуя вскинутыми к небу руками, и самозабвенно пели. Милтон, позабыв свою серьезную сдержанность, приплясывал перед ними, выделывал потешные коленца, взмахивал руками. В кулаке был зажат какой-то поблескивающий предмет; Лоцман присмотрелся — не иначе как очки. А где Ловец Таи?

Запах дорогого лосьона выдал Ловца за мгновение до того, как он напал. Охранитель мира крутанулся на месте, однако горло непостижимым образом оказалось перехвачено, а руки намертво прижаты к телу. Он рванулся, хотел сделать подсечку — подсечка не удалась, он сам очутился в воздухе. Таи перебросил его через плечо и потащил. Лоцман испытал неожиданное ощущение покоя и полной защищенности — он находился в надежных руках, и уверенный в своих силах человек точно знал, что надо делать. Ощущение промелькнуло и исчезло, Таи поставил Лоцмана на землю.

— Кто знает этого человека? — Застывшие, ошарашенные лица актеров.

— Кто скажет слово в его защиту?

— Я скажу. — Стэнли опомнился первым. — Это наш Лоцман. — Он взвился с земли и с диким воплем ринулся к охранителю мира: — Ур-ра! Лоцман пришел!

Дальше началось сущее безобразие: с хохотом и криками, актеры насели на него вчетвером; они душили его в объятиях, подбрасывали, ловили, катали по траве, окунули лицом в родник. Пока хватало терпения, он отбивался в шутку, потом влепил Стэнли увесистую затрещину и крепко дал по рукам Милтону. Таи отпрянул, и лишь тогда Лоцману удалось встать на ноги.

— Ну, дайте же его мне! — вскричала Кис, обняла за шею, припала к груди. — Ты пришел… радость моя…

Лоцман задыхался:

— Змеевы дети. Насмерть задавят — и не поморщатся. — Веселье разом оборвалось — актеры ощутили неладное.

— Ты с дурными вестями? — спросила Кис.

— Случилось что? — в один голос с актрисой спросил Милтон.

Усевшись в траву, по-прежнему в объятиях Кис, Лоцман рассказал об Анне, о похождениях актеров Поющего Замка в Большом мире, о войне в Кинолетном городе, об Ителе, о Марии.

За рассказом последовало молчание. Стэнли сидел, поставив локти на колени и сцепив пальцы, низко опустив голову; старший брат машинально вертел в руках очки, у которых в общей свалке отломилась дужка; Таи задумчиво покусывал травинку. Кис заговорила первой:

— Но если Мария не пишет сценариев, она не настоящая Богиня.

— И всё вокруг тоже не настоящее? — возразил Лоцман. — Она думает о вашем мире и поддерживает его.

— Это другое, — сказал Милтон. — Если бы «Последнего дарханца» прочли и запомнили десять тысяч человек в Большом мире, они бы его тоже поддерживали.