«Андрюша, просыпайся. Пора», – будила тетя Надя Андрея, – «Смотри, как притомился. Давай, вставай. Доберешься до дома, вот уж отдохнешь от похождений. Я тебе колбасы подготовила, яичек, пирогов с вишней, – все в этой сумке на дне. Если захочешь пить, компот грушевый в бутылке, это из сушеных груш. Вставай, Андрей. Бабушке собиралась позвонить, но не успела, все так на словах перескажешь. Цыплят же мне не поморозьте! Слышишь? Дядя Женя тебя на машине повезет».
Андрей еще весь был во власти сна, и дядя Женя ему представился кабаном с усиками, как раз таким, какого перед закатом гонит по сельской дороге шестилетний мальчик, похлестывая по жирным колышущимся бокам хворостинкою и щурясь на не горячем солнце. А батько неотступно рядом. А мама, завидев их, растворяет впереди ворота.
«Вставай, Андрей! Времени нет совсем!»
«Какой я ему дядя, козаку такому!» – обиделся толстый милиционер, влезая в машину. «Ну, извините, Евген Григорьевич», – сказала тетя Надя подчеркнуто вежливо. «Да вы ей-богу!» «Ладно. Пора ехать. Да, Женя, сверни к Кочубеевской церкви по дороге, покажи хлопцу, ведь не видел никогда нашей Пасхи. Это красота, Андрюша, неописуемая. Оделся тепло?» И Андрей сонно кивнул головой. «А шапка где?» – спохватилась тетя Надя, – «Забыли дома!» «Я ее вам дарю», – промолвил Андрей. «Не выдумывай», – отрезала тетя Надя, – «Где оставил ее? Все равно найдем и бабушке переправим, а там уже и сам заберешь. Вещь ценная».
Милицейская машина напустила тошнотворного туману. Тетя Надя долго целовала Андрея и махала рукою вслед, и что-то приговаривала, но невозможно было расслышать.
Ехали, и однообразный гул мотора звучал. Фары прощупывали окрестность, и обнаружилось, что на улицах полным-полно людей, словно ни единая живая душа не спала теперь. Люди продвигались группами и в одиночку все в одном направлении, по переулкам ручьями к улице-реке и дальше, дальше, к широчайшему какому-то морю. Скоро пришлось остановиться, потому что дорога впереди была запружена покинутыми автомобилями. С этого места через ряд высоких равноотстоящих друг от друга тополей, шелестящих верхушками где-то во мраке был выход в открытое поле. Лишенное пределов небо там усеивалось звездами. Ближе к рассвету стало оно глубоко синим с неуловимыми зарницами по горизонту. Земля вокруг была темна, и лишь церковь вдалеке светилась ровным светом. Приближалось действие неописуемое! Картина необычайная!
«Женя!» – окликнули толстого милиционера из толпы. «Петро! Коля!» – крикнул он, вглядевшись во мрак, – «О, и Сашко с вами!» А ему оттуда: «Давай с нами!» «Так хлопца мне везти», – с досадою развел руками Женя. «Далеко?» «Так в Кременчуг». «А я думал, в Карпаты. Женя, в Кременчуг и пешком доползти можно. Не валяй дурака». Дядя Женя помялся, глянул на Андрея: «Так не святили же еще, как-то неуютно». «А мы потрошку».