Сторонники неограниченной ничем либеральной концепции демократического общества не устают повторять, что альтернативой, противоядием для чиновно-бюрократического, полицейской государства (под которым понимается, прежде всего, российское) является гражданское общество, к которому, естественно, причисляются социумы США, ряда развитых европейских стран.
Притом, что содержательная составляющая словосочетания «гражданское общество» настолько неопределенна, многовариантна в такой степени, что становится подобной поэтике мечтателей-утопистов, вроде «города-солнца» Томазо Капманелла. Воображаемое «гражданское общество» обладает в представлениях своих апологетов таким количеством достоинств и возможностей, что начинает сильно смахивать на мифические лекарства вроде «эликсира молодости». Сами настойчивые призывы строить новый тип общества сильно похожи на истошные выкрики с предложением построить здание, к примеру, кинотеатра — без уточнения, из какого материала, на какие средства, чьими силами. А главное — какой точно конструкции, архитектуры, функционального предназначения различных помещений. А суть-то как раз и кроется в точности и четкой проработке проекта, его деталей, иначе получается очередное заоблочное «светлое будущее всего человечества».
Гражданское общество в наиболее общем виде определяют чаще всего как сообщество людей, наилучше защищенных от произвола чиновников, силовых ведомств. Но произвол любых должностных лиц обретают всегда вид разнообразных, в основном, корыстных злоупотреблений предоставленной им законом власти. Само злоупотребление есть правонарушение, и никак не поощряется тем же законом, но проистекает, прежде всего, из недостойных личных качеств, свойств конкретного человека, которые ему присущи прижизненно. Люди же в своей массе — продукт общества в целом, а отнюдь не только власти, которая в этом обществе сложилась. Тем более что и в самой власти — в большинстве оказываются каким-то образом специально отобранные люди, отнюдь не любой желающий там обретается. А то, что при попадании во властные структуры множество людей трансформируется в держиморд, казнокрадов и взяточников не следствие природы власти, а следствие, прежде всего, конкретно сложившейся в данном социуме культурной природы людей. Служить государству, обществу, находясь во власти, или заниматься стяжательством, используя полученные властные полномочия — проблема только внутреннего нравственного выбора каждого человека. И если общество продуцирует по преимуществу корыстных стяжателей, то защититься от властных можно только полностью разрушив всякую власть в обществе как социальный институт. А это — невозможно: лозунг «Анархия — мать порядка!» нигде не удалось материализовать в сколь нибудь удовлетворительные общественные институты управления.