Тут уже Ленка-Танька зашевелилась и сказала, что гораздо лучше будет, если Сергей Сергеевич сам сопроводит Васю до столицы, потому что медик из нее хреновый, а из меня — вообще никакой. Сергей Сергеевич довольно грубо заметил: «Я это без тебя знаю. Но у меня сегодня очень важные переговоры, которые я отложить не могу. Постарайся удержать Васю хотя бы сутки. Я верю, что у тебя это получится».
Так или иначе, мы полетели. На личном самолете Абу Рустема. Как летели, я толком не помню, потому что мне пришлось вкалывать не то за стюарда, не то за медбрата. Короче, «подай-принеси». Доктор Сулейман, которого командировал с нами Абу Рустем, занимался исключительно Васиной ногой, а Лена-Таня — мозгами.
С ногой было относительно просто. Сулейман колол Васе препараты, которыми намеревался предотвратить сепсис, столбняк и гангрену, — я профан, а потому и не интересовался толком, что от чего.
А вот с головой у него было действительно плохо. Сулейману при всем его лумумбовском образовании там было нечего ловить. Он был обычным лекарем. Хавронья тут соображала много круче, но ей тоже еще врубиться надо было.
Конкретно с Васиным мозгом творилось вот что. У него, как объяснила мне Премудрая, спонтанно возбуждались и проявляли какую-то там гиперакгивность, а потом опять же неизвестно почему наглухо затухали на время отдельные участки коры и подкорки, разрывались нейронные цепи, возникали какие-то неустойчивые связи и творилось еще хрен знает что. Вася при этом то полностью вырубался — у него несколько раз на две-три минуты дыхание прекращалось, сердце останавливалось и исчезала болевая чувствительность, — то, наоборот, начинал дергаться и буйствовать. Он то терял речь, то она возвращалась, то начинал говорить по-арабски, то по-русски, а иногда издавал серии звуков, ни к какому из живых или мертвых языков не относящихся.
Где-то уже над территорией России — маршрут полета так и остался для меня загадкой, помню только, что была одна промежуточная посадка для дозаправки, но в каком месте, не усек — Ленка-Таня доискалась первопричины. Васин мозг был поражен чем-то вроде компьютерного вируса. Каким-то образом ему в башку влетела нейролингвистическая программа, дезорганизовавшая деятельность мозга. Соответственно, ее надо было вычислить и подавить. Но это было не очень просто сделать. Во-первых, программа-вирус, оказывается, могла представлять собой набор самых разных сигналов-импульсов. Это могла быть цепь каких-то графических, визуально воспринимаемых символов. Могла быть группа звуковых сигналов, мог быть набор микровибраций или иных осязательных воздействий, наконец, даже некий букет запахов или вкусовых ощущений. Больше того, могла быть какая-нибудь сложная комбинация сигналов-импульсов, для восприятия которой требовалось задействовать все пять групп органов чувств. Например, для «запуска» «программы-вируса» в Васину черепушку ему могло понадобиться увидеть, скажем, красный треугольник, услышать звуки «у» и «ф», ощутить удар током в три вольта, унюхать запах духов «Шанель ј 5» и попробовать на вкус лягушку в солидоле. То есть, прежде чем отловить «вирус», надо было знать, как он попал к Васе в башку. А во-вторых — и это было еще сложнее, — требовалось разобраться, какой набор знаков составлял эту программу. Наконец, нужно было вычислить, каким способом подавить зловредную программу и стереть ее из Васиной памяти.