— Яды тоже интересовали, — кивнул Кирилл Петрович, — хотя это была только побочная цель поисков. Впрочем, тем, кто непосредственно работал с Рыжиковым и Нефедовой, говорили именно о ядах. Искать в старинных лечебниках нужную информацию должны были более квалифицированные люди.
— А почему, позвольте спросить, эти специалисты были уверены в том, что найдут что-либо ценное в этих древних сочинениях?
— Потому что существует мнение, будто русская народная медицина в допетровские времена, то есть до внедрения европейского образования, основывалась на существенно иных принципах. Средневековые европейские лекари имели возможность изучать античные медицинские пособия, Везалия, Авиценну… Там намного раньше появились университеты с медицинскими факультетами и так далее. Именно там возникла теория флогистона, жизненной силы, на которую можно повлиять с помощью медикаментов. Панацею, лекарство от всех болезней искали… Грубо говоря, считали, что с помощью химических веществ, если правильно подобрать пропорции, можно вылечить органы, пораженные болезнью. Причем чаще всего полагали, что ежели нога болит, то лечить надо ногу, а если желудок, то желудок. А на Руси знахари и ведуньи еще в дохристианскую эпоху, хотя, как и Василий Иваныч Чапаев, «академиев не кончали», откуда-то уже знали, что причины большинства болезней находятся в центральной нервной системе. И значительно шире применяли то, что сейчас именуется психотерапией. В Европе это тоже было, но там христианство стало господствующей религией гораздо раньше, знахарей объявили колдунами и ведьмами, начали преследовать и жечь на кострах. Вместе с тем под кураторством католической церкви постепенно стала утверждаться официальная, так сказать, «регулярная медицина». А в России даже после введения христианства знахарство продолжало развиваться. И после Петра I, когда знать стала пользоваться услугами европейских медиков, а потом и русских, подготовленных по европейским стандартам, основная масса населения, вплоть до появления земских врачей в середине XIX века, лечилась у бабок. Одни свое ведовство передавали из уст в уста, другие, кому повезло грамоте обучиться, составляли для потомков письменные пособия… Конечно, без шарлатанства, особенно ближе к нашим временам, не обходилось, но все же немалое число знахарей и знахарок кое-что умели.
— Но ведь не зомбировать же! — заметила Колосова.
— Конечно, нет. Но вот лечить внушением могли. Однако для того, чтоб это делать, знахарю надо было добиваться, чтоб его пациент не сопротивлялся внушению. То есть, выражаясь по-научному, подавить контрсуггестию. Одним это удавалось делать исключительно словесными методами, «заговаривать» пациента. А другим приходилось использовать снадобья, которые подавляли волю и невосприимчивость больного, делали его легкоуправляемым. Вот рецепты этих снадобий и искали в бумагах Сучкова и Нефедовой.