Все люди, носившие фамилию Браун, как-то само собой привлекали мое внимание. Хотя я, конечно, не был таким идиотом, чтобы подозревать каждого Брауна в родстве с Ричардом по кличке Капрал, то есть, условно говоря, со мной. Это все равно, что считать родней всех Бариновых. Тем не менее, когда миссис Стюарт по моей просьбе подключилась к одной из баз данных, используемых адвокатами и нотариусами при работе с делами о наследстве, она установила, что Ричард, сын Бенджамина и Милдред Браун, католического вероисповедания, есть прямой потомок Энтони Брауна и Мелани Джонсон. А я-то, чудак, понять не мог, откуда у хлопца, то есть у янки, испанская грусть… Правда, я никогда не видел настоящего Брауна. «Главный камуфляжник» — если он существовал в действительности — соизволил мне показать только фото некоего парня, похожего на него. Того самого, что женился на Марселе и наплодил с ней шестерых детей, а потом взялся изучать историю катастрофы
«Боинга». Но это был отнюдь не самый главный сюрпризец во всей этой истории.
Куда более интересным оказалось то, что у клана О'Брайенов был, по утверждениям газетчиков, некий секретный страховой фонд. Создали они его вроде бы еще в начале XIX века. Это был, выражаясь по-русски, некий «общак», куда почти все семьи, входившие в клан, обязаны были отчислять определенный процент от своих капиталов. Если кто-то из членов клана зависал на грани банкротства (исключая те нередкие случаи, когда банкротство носило плановый характер), О'Брайены общими усилиями оказывали неудачнику поддержку. Распоряжение фондом находилось по традиции в руках старшей, английской, ветви рода. Именно они знали в точности, где, сколько и чего хранится. Само собой, что у этого самого фонда не было никакого официального статуса, и никем он не регистрировался. Опять-таки по россказням прессы выходило, что фонд состоял из нескольких десятков — кое-кто писал, что даже сотен — анонимных счетов в различных английских или швейцарских банках, а также счетов, оформленных на имена подставных лиц, получавших за «прокат» своих фамилий определенную мзду.
К 1940 году распорядителями фонда были три брата — прямые потомки Майкла О'Брайена: Эндрью, Сэмюэл и Тимоти. Уже тогда поговаривали, что источники пополнения фонда отнюдь не всегда полностью легальны. Впрочем, хотя о наличии у клана этого «общака» вовсю судачила пресса, а сами О'Брайены не опровергали этих сообщений, никто не утверждал, что фонд существует в действительности. Почти все публикации пестрели словами «предположительно», «как полагают», «возможно» и так далее. Ни один журналюга не отважился хотя бы предположить, сколько денег на счетах фонда. Точно так же помалкивали и о том, откуда и в каких размерах притекали денежки. В 20-е годы кто-то вякнул, что у Эндрью и Сэмюэла О'Брайенов есть какая-то доля в прибылях бутлегеров, нарушавших «сухой закон» США. В 30-е годы другой писака просек контакты Тимоти с германскими нацистами в Швейцарии. В обоих случаях все разговоры прямого подтверждения не получили, но с первым из авторов произошла автомобильная катастрофа, а второй как будто погиб при бомбежке Лондона в 1940 году. Тогда же все три брата по каким-то делам отправились в Швецию, а оттуда прокатились через Германию в Швейцарию. Тимоти оставался там до конца войны, а вот его братцам на обратном пути не повезло. От Швейцарии до Швеции они добрались нормально, но по пути из Швеции в Англию пароход, на котором они плыли, был потоплен германской подлодкой в Северном море. После этого все ниточки сошлись к Тимоти, и он стал единственным человеком, который знал ВСЕ. В понятие «ВСЕ» включалось следующее: а) существует ли фонд в действительности, б) сколько банковских счетов контролируется фондом и в каких банках, в) кто, кроме О'Брайенов, является его вкладчиком и, наконец, г) сколько же там денег.