— Джек, ты просто великолепен! — воскликнула Джиа. — Поистине великолепен.
— По-моему, ты выглядишь тоже неплохо.
— Нет, серьезно. Мне звонила сейчас доктор Клейтон, говорит, игрушки нашлись.
— Правда? Видно, на поиски бросили лучшие силы Нью-Йорка. Как только взялись за дело...
— Ну ладно, — хмыкнула она, в тоне так и слышалась дьявольская усмешка. — А ты тут вообще ни при чем.
— Абсолютно. Раз ты не одобряешь, воздерживаюсь.
— Хорошо. Так держать. Доктор Клейтон говорит, насколько ей известно, вернулись все до единой игрушки, вор сидит в камере. Не знаю, как это тебе удалось...
— Отправил Санте сообщение по электронной почте, дальше его забота.
— Ну, может быть, Санта займется еще кое-чем. Доктор Клейтон спрашивала у меня твой номер.
Джек замер.
— Ты дала?
— Ничего не дала. Говорю, на память не знаю, найду — перезвоню.
Джек расслабился:
— Молодец, Джиа. Прекрасный ответ. Не догадываешься, чего ей нужно?
— Какое-то личное дело. Она подробно не рассказывает, а я не расспрашиваю.
— Ладно. Записывай. — Он отбарабанил номер с Десятой авеню. — Скажи, пусть оставит сообщение на платном автоответчике. Объясни, что сама по нему со мной связываешься.
— Хорошо. Планы на сегодня не изменились?
— Нет, конечно. В Вестчестере, да?
— Не-е-ет, — протянула она. — Лучше к Шварцу.
— Потом обсудим. Встречаемся в полдень.
— О господи! — охнула Джиа. — Это еще что такое?
— Всего лишь небольшой синячок.
Джек взглянул на крупное багровое пятно на левой груди. Проклятье. Надеялся, что она не заметит, а тут, занимаясь любовью в дневном теплом свете, совсем позабыл.
После обеда забросили Вики в художественную школу. Она проводила почти все воскресные дни, обучаясь основам рисунка, живописи и скульптуры, унаследовав склонность, по мнению Джека, от матери-художницы. Вики любит школу, а он наслаждается возможностью проводить воскресенья наедине с Джиа.
Отделавшись от Вики, обычно немедленно мчались к нему на квартиру. Часто не сделав даже десяти шагов от дверей, срывали друг с друга одежду, сваливались на любую горизонтальную плоскость. Впрочем, сегодня дошли до кровати.
Он до подбородка натянул простыню, она ее сдернула.
— Я не сказала бы, что «небольшой». — Палец Джиа принялся обводить синяк. — Больно?
— Нет.
Палец надавил, Джек поморщился.
— И правда, — хмыкнула она. — Ни капельки не больно. Давно заработал?
— Вчера вечером. — Точней сказать, перед самой полуночью.
Рассказал, как дурень в него выстрелил, как пуленепробиваемый жилет его спас.
— Слава богу, что ты его надел! — воскликнула Джиа, не в силах отвести взгляд и палец от синяка. — Почему же тебя ранило в пуленепробиваемом жилете?