— Я так понимаю, что в этой истории ты на стороне Кости?
— Еще бы! От него можно с ума сойти!
— Но ты ведь не знаешь Рыжего!
— Слушай, а что это ты зовешь его Рыжим? У него имя есть?
— Сергей! Но мне больше нравится Рыжий.
— И ты ему еще не дала?
— Нет. Но он уже требует, чтобы мы жили вместе, как муж и жена. Перед Богом и людьми, как он выразился.
— Ото! А Иванишин?
— Говорю же — уехал и как в воду канул.
— Ничего, подожди, он очень занят, у него небось времени нет все обдумать, отдать себе отчет в своих чувствах. Такими мужиками не бросаются.
— Ох, Мура, что-то я ничего не пойму.
— А тебе пока и понимать ничего не надо! Живи себе в свое полное удовольствие! Посмотришь, как будут развиваться события, в конце концов, скажи себе — это игра, я играю, и только. Если бы это была любовь, ты бы не стала никого спрашивать, а сделала бы сама свой выбор. А раз не знаешь… И еще — обязательно переспи с Рыжим, может, тогда и определишься.
— Советы старой поблядухи? — засмеялась я.
— Да какая я поблядуха? Я теперь образец добродетели! Но в прежнее время действительно давала шороху… — с прелестной улыбкой сказала Мура. — И должна признать, — добавила она шепотом, хотя мы были одни во всем доме, — ничуточки об этом не жалею! По крайней мере, есть что вспомнить. Видишь ли, Вася.., я его люблю по-настоящему, он самый лучший человек из всех, кого я знала, но как мужчина — ничего особенного… То есть он вполне.., мы до сих пор с ним… Но это не откровение, понимаешь? А муж и отец — идеальный или почти идеальный. Так что этот момент не самое главное, особенно в солидном возрасте… А у тебя уже солидный возраст.
— Ты это к чему? — поинтересовалась я.
— К тому, что хороший человек важнее в жизни, чем хороший мужик.
— Это я давно уже и сама поняла. Но мне почему-то кажется, что Рыжий — хороший мужик. И человек, наверное, тоже. А Костя уже с гарантией отличный мужик и, как мне показалось, безусловно хороший человек.
— Тогда так — живи с обоими и радуйся жизни!
В чем проблема? Главное — не зацикливаться, а будут у тебя два, найдется и третий, а там, глядишь, и великая любовь встретится.
— Мурочка, а кто у тебя был великой любовью?
— Великой любовью? Вася, конечно!
— А кроме Васи?
— Помнишь, когда мама твоя еще была жива, но уже болела, я была как ненормальная?
— Помню.
— Меня тогда бросил один мужик, которого я любила до сумасшествия, болгарин Койчо Молев.
Красив был как Бог, волосы черные-пречерные, а глаза синие. В постели просто чудеса творил, и я буквально ополоумела… А он уехал в свою Болгарию и сгинул. Думала — не выживу, а вот видишь, выжила, и даже очень неплохо, вон у меня дочка какая и Вася… С годами начинаешь понимать: если к мужику можно подойти, прижаться, пожаловаться, что плечо болит, туфли жмут, а Белка-сволочь сказала, что я здорово располнела, и он проникнется, посочувствует, поцелует, по головке погладит… Это дорогого стоит, куда дороже постельных подвигов… Ты уж не девочка, выбирай такого, к которому можно прислониться.