Кабинет был таким же большим, как телефонная кабина. В нем имелся яростно бурчащий кондиционер. Очаровательная вьетнамка занималась своими ногтями, сидя за пишущей машинкой. Она подняла на Малко треугольное лицо с хитрыми глазами и полными, чувственными губами. Маленькая мордочка животного... Она повернула свое кресло, чтобы встать, и Малко заметил две темные точеные ножки, открытые до бедра. Это была первая мини-юбка, которую он увидел во Вьетнаме.
– Мисс Ту-ан будет вашей секретаршей, – пояснил Ле Вьен. – Она говорит по-французски и по-английски.
Мисс Ту-ан встала и подошла пожать руку Малко. Она рассматривала его безо всякого смущения, потом села и снова занялась своими ногтями.
Ле Вьен открыл дверь в соседнее помещение, где находились несколько девушек. Одна из них, высокая, с высокомерным видом и волосами до плеч, встала.
– Мисс Мей-ли, – сказал комиссар. – Она руководит нашим центром связи, который обеспечивает все переговоры. Вам она может понадобиться. Ваш предшественник любил присутствовать при всех разговорах. Он задавал нам много работы.
Мисс Мей-ли слегка улыбнулась и отвернулась, показав свой кругленький круп, обтянутый красным шелком. Она была верна традициям вьетнамской одежды: брюки и туника ниже бедер.
В кабинете Ле Вьена их ожидали три чашки чая. Сам кабинет был едва ли больше, чем кабинет Малко. Вьетнамец без конца смеялся, и его поросячьи глазки бегали. Его английский был отрывистым и беглым.
– Как идет работа? – спросил Ричард Цански.
Ле Вьен неожиданно глубоко вздохнул.
– Все теперь не так, как во времена французов. Тогда можно было работать. Теперь все люди, которых задерживают, протестуют. Если они исчезают, это вызывает адский шум. Без конца звонят по телефону, жалуются. Раньше, во времена Берлина, пфф!
Его маленькие хитрые глазки радостно заблестели. Малко хотелось бы знать, скольких людей во время пыток эти маленькие и жирные руки комиссара довели до смерти? Последний как бы угадал его мысли и продолжал:
– Теперь мы не имеем права прибегать к пыткам. Самое большое, к чему прибегаешь – к угрозам. Это часто действует, они боятся.
Комиссар похлопал по толстому досье, лежащему перед ним.
– Мне придется с вами расстаться, нужно подписать несколько смертных приговоров. Полковник Тук предпочитает оставлять мне самые деликатные дела.
Казалось, он это произнес с явным юмором. Малко и Цански распрощались с ним.
– Я иду с вами, – сказал Малко.
Он пытался как можно подольше отодвинуть начало своих официальных занятий. Ему надо было сделать кое-что другое. Выглянуло солнце, и лужа сразу стала менее глубокой. Разбежавшись и прыгнув, Малко замочил лишь щиколотки.