– А мой друг Фрэнк не с вами?
Малко холодно ответил ему:
– Я не видел его.
Берт Марней перевел взгляд маленьких глазок с одного на другую и игриво рассмеялся.
– Впрочем, вам лучше...
На его рубашке не хватало двух пуговиц, а брюки испачканы. Ни слова не говоря, он взял Малко за руку и потащил в бар. Удивленная, Симона вынуждена была последовать за ними. Марней уже заказал три ром-пунша. Мимоходом схватил из кастрюли ломтик ананаса и поднес его ко рту. И сразу же выругался.
К удивлению Малко, он опустился на четвереньки и пополз между их ног, ощупывая пыльный пол. Он быстро встал, торжествующе держа двумя пальцами что-то белое.
Когда он улыбнулся, во рту, между клыками, показалась черная дыра. Ворча, он быстро поднес руку ко рту.
– Эти зубы все время выпадают! Однажды они выпали прямо на улице, и по ним проехала машина...
Малко посмотрел на него с жалостью, к которой сильно примешивалось отвращение. Ну и пример для гаитян!
– Обратитесь к дантисту!
Берт Марней грустно захихикал:
– Там работы на восемьсот долларов!
Словоохотливый толстяк пустился в разговоры о своих несчастьях: трудно продать кровь, бедняки из Ла Салин требуют все больше гурдов, неприятности с таможней.
– Короче говоря, это они пьют вашу кровь, – заметил Малко с иронией.
Он говорил так серьезно, что Марней взглянул на него, не шутит ли он. Малко незаметно положил на стойку купюру в десять гурдов и увлек Симону.
– Эй, а разве вы не играете? – крикнул Марней.
Вне себя, но сохраняя вежливость, Малко бросил:
– Мы просто искали приятеля.
– Кого же? Может быть, я знаю его...
– Жюльена Лало.
Берт Марней рассмеялся.
– Он был здесь, а затем уехал в «Свит Соул», в Петионвиле.
Симона тихо сказала Малко:
– Я знаю, где это.
Ничего не объясняя Берту Марнею, они уехали. Пожав плечами, американец вернулся в бар.
Малко открыл дверь «мазды».
Его прыжок назад был достоин Олимпийских Игр. В темноте он различил на заднем сиденье две фигуры. Смех Симоны приковал его к месту. Молодая метиска спокойно уселась в машину. Малко вернулся и открыл дверцу. Лампочка на потолке осветила двух маленьких смеющихся негритянок, устроившихся на заднем сиденье, их мини-юбки задрались до самого живота.
Надувшись, Малко уселся за руль. Симона оживленно беседовала на креольском. Несколько раз он уловил слово «бузен»[6]. Малышки, явно, были не расположены покинуть машину. Одна из них погладила затылок Малко липкой нежной ручонкой.
Симона повысила голос. Наконец, обе негритянки исчезли в ночи. Малко сразу же тронулся с места.
– Здесь так принято, – сказала Симона. – Девушки садятся в машину и ждут...