Мэку показалось, что его обступили пустота и мрак.
Но он тут же подавил это чувство. Он тут ни при чем. Ему нет дела до какой-то Мириам Ричардсон. Он собирался убить не ее, а Дженни… Но Дженни — вот дьявольщина! — осталась жива.
Мэка охватила бессильная ярость. Он оказался в дураках: решился на такой риск и все зря. И во всем этом водовороте нелепых случайностей где-то пряталась записка. Мэк со злостью скомкал газету и встал. Им овладело такое бешенство, что он готов был кого-нибудь прикончить, уже без всякой надобности, просто поддавшись неодолимой потребности… Однако инстинкт самосохранения забил тревогу, предупреждая об опасности. Ярость отхлынула, уступив место холодным рассуждениям.
Что он теперь должен делать? Отныне только это имело — значение. Только это. Надо, надо вспомнить, поставил он дату или нет… Он писал в расчете на то, что Дженни безропотно выполнит все его требования. Он явно переоценивал собственную значимость и свои таланты, но это в той или иной степени свойственно любому молодому человеку, являющемуся главой семьи и предельно избалованному лестью обожающей его матери.
Мэк шагал взад-вперед по комнате. Нелепая гибель Мириам мало его трогала, он воспринимал ее как досадную случайность. Ему нужно было избавиться от Дженни. Во-первых, потому что она стояла у него на пути, во-вторых, она предпочла ему какого-то незнакомца. Нет! Ладно бы незнакомца!.. Ричард тоже был Форбсом, кровным родственником! Ему, Мэку, предпочли даже не какого-то неизвестного малого, а их же родича! Он отбросил эту мысль.
Хватит. То, о чем не думаешь, вроде бы уже и не существует. Дженни не существует. Она мертва.
Мэк остро осознал, что это не так — Испепеляющее чувство бессилия. Дженни не была мертва. Дженни жива! И он вынужден с этим смириться. Убить се теперь было бы полным безумием… И этого нельзя будет сделать еще долгое время. Значит, незачем об этом и размышлять.
Записка… Что случилось с запиской? Допустить, что Дженни ее не получила, Мэк не имел никаких оснований.
Между тем записка лежала в штанах Дики Прэтта, погребенная под всякой всячиной, которой обычно бывают набиты карманы мальчишек. Кроме самого Мэка этой записки никто не читал и никто не мог ему сообщить, что в верхнем левом углу ее была аккуратно проставлена дата.
Дожив в неимоверном напряжении до вечера пятницы, Мэк наконец решил, что его злополучная записка не грозит тягостными последствиями. Либо Дженни не получила ее, либо не обратила на нее никакого внимания.
Мэк склонялся ко второму варианту, хотя это было весьма обидно. Ничего! Когда-нибудь он за все с Дженни рассчитается. Когда-нибудь… не теперь. Больше никаких убийств. Игра не стоит свеч, как показала минувшая неделя. Есть и другие, более изощренные способы мщения.