Но мисс Пейн поверила. Выйдя из галереи, она направилась к автобусной остановке. Всю дорогу домой Полина думала, что делать дальше, и с каждой минутой все сильнее убеждалось, что в одиночку ей с этим не справиться.
В дверях дома мисс Пейн столкнулась с выходящими на улицу Дэвидом и Салли. Казалось, они пребывают в другом мире — приятном и безопасном, где молодые люди могут спокойно встречаться друг с другом и быть счастливыми. Самой ей никогда не приходилось бывать в этом мире, но она радовалась за Салли и Дэвида. Они тепло поздоровались с ней, и тут Полина положила ладонь на руку Дэвида Морея и обратилась к нему:
— Было очень любезно со стороны вашего родственника, Чарлза Морея, пригласить меня в гости.
— Да уж какая любезность! — усмехнулся молодой человек. — Просто им очень хотелось с вами познакомиться.
— Из-за вашей картины?
— Нет, из-за вас.
Полина покраснела от удовольствия. Но нет, нельзя расслабляться, нельзя их упустить.
— Меня очень заинтересовала одна женщина, которую я там повстречала, — торопливо продолжала она. — Надеюсь, миссис Морей не сочтет меня назойливой, если я позвоню ей и спрошу ее адрес. Кстати, не помните ли вы случайно номер их телефона?
— Сорок два — сорок два, а коммутатор тот же, что здесь. Хотите, я позвоню?
— Мне неудобно вас задерживать.
— Это не займет и минуты. Давайте вернемся В комнату Салли.
Маргарет Морей оказалась дома. В трубке послышался ее приятный голос.
— Мисс Пейн хочет с вами поговорить, — сказал Дэвид. — Она скажет, что ей нужно, а я повторю ей ваши ответы, чтобы она могла прочитать их по губам.
Полина взяла трубку.
— Не будете ли вы так любезны, миссис Морей, сообщить мне адрес вашей приятельницы мисс Мод Силвер?
Мисс Силвер читала письмо от своей племянницы Этель Бэркетт, жены управляющего банком в Мидленде[2]. Тема письма была не слишком приятной — глупое и легкомысленное поведение сестры Этель, Глэдис Робинсон, совершившей непростительную глупость — бросившей прекрасного мужа, который ей теперь наскучил.
«Ведь ни одна женщина в здравом уме не ожидает, что муж будет постоянно ее развлекать! — писала миссис Бэркетт. — Глэдис не сообщает, где она и чем занимается. Нам остается надеяться, что она хотя бы одна и не натворила ничего такого, чего Эндрю не смог бы простить. В конце концов, на какие средства она собирается существовать?»
И так далее в том же духе.
Отложив письмо Этель, мисс Силвер начала писать ответ четким и аккуратным учительским почерком.
Среди прочей мебели ее гостиной письменный стол выделялся своей невзрачностью — остальная мебель в комнате относилась к середине Викторианской эпохи