Сапожников захлопнул фрамугу и спустился на улицу. Прозрачные тени тянулись до площади, а там московские дома теплого цвета и розовое вечернее небо.
Розовый город раскинулся перед Сапожниковым. Город, который все перенес и все выдержал.
На лотке мужчина продавал журналы и книжки и топал ногами, ему было холодно. Синий берет прикрывал жирные вздыбленные волосы лоточника.
И на этом лотке Сапожников увидел свою шляпу. Она прижимала газеты. Сапожников посмотрел на нее пристально. Продавец поймал его взгляд и сказал:
- Мальчишки принесли... Не ваша?
И приподнял шляпу за продавленную макушку. Под шляпой на газете лежала жестянка с медяками.
- Не ваша?.. Могу продать, - сказал продавец.
- Носите сами, - грубо сказал Сапожников и ушел.
Он позвонил по телефону и сказал:
- Нюра. я приехал. Ты мне друг?
- Сапожников. Дунаев говорит - приезжай немедленно! - громко сказала Нюра.
- Случилось что-нибудь? - спросил Сапожников.
- Да! - сказала Нюра. - Мы соскучились.
И Сапожников повесил трубку.
И пошел куда-то в сторону. Он еще не готов был к тому, чтобы ходить по гостям.
Потом он поехал на чем-то. И чем дальше он ехал, тем светлее становились весны в его воспоминаниях, и резче пахли цветы, и чище помыслы его возлюбленных, а ведь, наверно, это было не так, потому что и в те времена его обижала жизнь, но он вспоминал это со смехом.
Он шел и ехал, ехал, пока не понял, что забрел совсем не на ту улицу. Был счастлив, несчастлив, но не в этом дело. Домой, домой, что-то кричит домой! Туда, где не надо притворяться. Домой - это туда, где можешь быть самим собой, а не тем, кем ты стал, будучи постоянно настороже. А когда поедешь домой, сразу узнаешь тех, кто то же туда устремился.
По дороге их становилось все больше, и наконец он понял, что все мчатся домой, все истосковались об одном, и поэтому давка, как во время эвакуации. Это только кажется, что бегут из дому, на самом деле бегство - это всегда бегство домой.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГОНОЧНАЯ КОРОВА
Человечья родословная - это родословная тех, кто успел дать потомство. Родословная живых. Поэтому история только внешне история войн, то есть смертей. А на самом деле это история мира, то есть жизни.
И так как до сих пор, несмотря на кровопускания истории, жизнь все же существует и есть надежда, что так будет и дальше, то давайте подумаем, как же это все-таки случилось, что родословное дерево каждый год в цвету.
- Что ты ищешь на рынке, Сапожников? - спросил Глеб.
- Я ищу редиску моего детства. Чтобы она щипала язык. А я вижу только водянистую редиску, жалобную на вкус.