- Что "следовательно"? - спросил Сапожником и вдруг захохотал.
- Уймись.
- Значит, если Глеб не может различить издалека, кто из нас с тобой идет, по какой стороне улицы, значит, это я иду по обеим сторонам? Так? Или ты идешь по обеим?
- Лучше ты, - сказал Глеб.
- Сапожников, - еле сдерживаясь, сказал доктор Шура, - запомни. Твоя старая элементарная логика здесь не годится.
- Годится, - сказал Сапожников. - Очень даже годится... Не годится только ее идиотское применение... Если получился идиотский вывод, следовательно, надо изучить факты, из которых он получился.
- Да пойми ты! Саму логику надо менять! - закричал доктор Шура. Старая логика отражает старый опыт. Да и то возникали неразрешимые парадоксы.
- Например?
- Пожалуйста. Парадокс Зенона. Летит стрела. Значит, в микроскопическую дозу времени она неподвижна. Как же из суммы неподвижностей получается движение? Вот тебе и логика.
- Почему же из суммы неподвижностей? Неподвижна она будет, если я рядом с ней лечу, а для всех остальных она в любой момент
движется. Не бывает неподвижной летящей стрелы. И логика тут ни при чем.
- Ну хорошо, а Буриданов осел?
- Что Буриданов осел?
- Стоит между двумя одинаковыми стогами сена. Он может подохнуть с голоду, так как не сможет выбрать.
- Это теоретический осел не сможет. Живой осел возле сена голодный не ходит.
И так далее. Без конца. Весь институт. Все пять курсов и диплом. Сапожников ни в какие построения не верил, если их нельзя было представить себе наглядно. А это считалось устарелым способом мышления, и потому Сапожников от порога был устарелый.
Это было время, когда кибернетика считалась исчадием, а к генетике относились хуже, чем сейчас к сексологии и тем более к кожному зрению и Атлантиде, не говоря уже о неандертальской цивилизации, камнях Инки и летающей посуде.
Компания подобралась большая, из разных институтов, физтехи, университетские биологи, из ГИТИСа были, историки из педагогов, Якушев Костя из Суриковского. Ну, ГИТИС - это поприще. Играют "внимание". К кому угодно. Хорошо пьют. Легенды из жизни Чехова (актера, конечно) и Комиссаржевской. Суеверное почтение к физикам. Бросает сигарету в раковину (Убей меня! Ведь ты умеешь это делать! Убийца! Убийца! Во мне нет больше жалости! (Кх, кх), стреляет из двух пистолетов - она мертвая падает в его объятия, - вполголоса проговаривает ремарку. Ну, и из системы Станиславского кое-что. Тут все понятно. Живых людей изображают. А как же! С суриковцами сложней. Костя Якушев у физиков и биологов спрашивает:
- Ребята, что такое цвет?