С этими словами Сара повесила полотенце на сушилку, долго и тщательно расправляя его так, чтобы монограмма — вышитая золотом буква “Ай”, переплетенная с зеленым плющом [23], — была на виду.
— Врешь! — Он схватил ее за руку выше локтя и развернул лицом к себе, потом схватил и вторую руку. — С кем — ты — го-во-ри-ла? — При каждом слоге он встряхивал ее.
“Вот оно. Началось”, — отстраненно подумала Сара, впадая в привычное оцепенение и наблюдая за происходящим как бы со стороны. Но потом усилием воли заставила себя вернуться в реальность.
Нет, она не станет трусить. Она посмотрела прямо в его обезумевшие от бешенства глаза.
— Ни с кем!
Он все тряс и тряс ее.
— Это был Крэй? Если это он, я убью его.
— Нет, это был не Крэй!
И что ему втемяшился в голову этот Крэй?
— Может, мне стоит ему позвонить, а? Может, стоит пригласить его сюда? Устроим небольшой междусобойчик на троих.
Сара отвела глаза, не в силах видеть это ненавистное лицо.
— Я не хочу его видеть.
Донован отпустил руки Сары и оттолкнул ее. Потом он ударил ее по лицу открытой ладонью, чтобы не оставлять следов. Он бил ее по лицу, по рукам, по голове, пока у нее не зазвенело в ушах.
В каком-то странном внутреннем оцепенении Сара молча сносила издевательства мужа. Потом в ней проснулся инстинкт самосохранения, и она вскинула согнутую руку, заслоняясь от сыплющихся на нее ударов. Именно это робкое движение, казалось, толкнуло Донована за грань. Он размахнулся — на этот раз кулаком, — метя ей в лицо. Сара зажмурилась от страха и попыталась уклониться. Удар костяшками пальцев пришелся по подбородку, ее швырнуло назад, и она ударилась затылком о мраморную полку.
Комната закружилась. Под закрытыми веками вспыхивали цветовые пятна.
“Я не могу потерять сознание. Не могу”.
Это была ее последняя мысль. Дальше все накрыла чернота.
* * *
Когда она пришла в себя, в ванной было темно. Она лежала на холодном и жестком полу, прислушиваясь.
Тишина. Она была одна.
Сара медленно подтянулась и приняла сидячее положение, привалившись спиной к ванне. Комната накренилась у нее перед глазами, в желудке всколыхнулась тошнота. Она сумела подняться на ноги как раз вовремя, чтобы согнуться над унитазом, и ее вырвало. Потом она добралась до спальни и совершенно обессиленная рухнула поперек кровати.
— Тебе нельзя так много пить, — донесся до ее затуманенного сознания голос Донована. — Пора завязывать. Давай-ка я тебе помогу.
Сара заставила себя открыть глаза. Донован стоял, склонившись над ней и держа в руке одну из ее ночных рубашек — коротенькую розовую ночнушку до колен фасона “бэби-долл”. Он помог ей снять одежду и натянуть сорочку. А потом уложил ее в постель.