— Мистер Айви, вам самому удалось что-нибудь увидеть или услышать?
Айви покачал головой, вид у него был оглушенный. Даже в голосе, когда он наконец ответил, не чувствовалось обычной уверенности.
— Нет. — Донован был не похож сам на себя: небрит, в смятой рубашке, глаза воспалены. — Моя жена… Она замечательная женщина. Ей каким-то чудом удалось добраться до дому, она попыталась набрать девять-один-один. Телефон упал на пол.
— А вы договорили за нее?
— Ее звонок был прерван, мне пришлось снова дозваниваться.
Впервые за двенадцать лет Нэшу захотелось плакать. Господи! Он должен был это предусмотреть. Он должен был проводить ее до дому, убедиться, что с ней все в порядке.
— У нас имеется запись того первого разговора, — сказал один из репортеров.
После паузы с телеэкрана раздался записанный на пленку, полный ужаса голос Сары Айви: “На помощь!.. Помогите!.. Помогите мне!..”
Нэш провел дрожащей рукой по волосам.
— О господи!
— Полиция считает, что целью нападения было изнасилование. Вам известно, что ваша жена, возможно, стала жертвой изнасилования?
Донован Айви огляделся с мученическим выражением на лице.
— Как они могут задавать такие вопросы? — удивился Харли. — А еще говорят, что это у нас совести нет.
— Я… э-э-э… ничего не знаю. — Донован Айви явно старался взять себя в руки. — Они взяли образцы. Будут проводить анализы.
— Как насчет полицейского, утверждающего, что он незадолго до этого видел вашу жену на улице?
Казалось, этот вопрос удивил Донована, сбил его с толку.
— Мне об этом ничего не известно.
— Насколько серьезны повреждения, нанесенные вашей жене?
— Травма головы. Так они это называют.
— Насколько я понимаю, ваша жена потеряла много крови.
— Ради всего святого, прошу вас! Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
Безжалостные вопросы репортеров вызвали у Нэша воспоминания о других подобных вопросах, заданных в другое время. Много лет назад. Он зажмурился, прогоняя страшное воспоминание.
Нападение. Изнасилование. Кровь.
У него мурашки побежали по телу. Голова закружилась. Ему показалось, что его вот-вот стошнит. Он почти не прислушивался к болтовне Харли, доносившейся до него словно с другого конца длинного туннеля:
— Вот в эту минуту он заработал тридцать тысяч голосов сочувствующих. Черт, сейчас я бы и сам за него проголосовал.
В голове у Нэша гудело.
— Знаешь, что я думаю? — Гудение стало громче. — Я думаю, он врет почем зря. Лапшу на уши вешает. Вот что я думаю. Он просто играет роль.
Гудение превратилось в рев.
— Эй, приятель, — донесся до него голос Харли с другого конца туннеля. — Эй, парень! С тобой все в порядке?