Мудрый Змей согласился. Но Томас, зная, что Матотаупа хочет переодеться, возразил:
— Нет необходимости расставаться с кожаными вещами, но свежая зеленая рубашка…
В это время появился Абрахам.
— … зеленая рубашка, черные брюки и это красивейшее одеяло. Ну как, Топ?
Матотаупа был не очень доволен.
— Вот эту. Эта рубашка лучше, — сказал он. — Коричневая, зеленая, белая… человек будет, как пятнистая лошадь, и его издалека трудно увидеть. Штаны должны быть коричневые, а одеяло вот это — черное, белое, зеленое.
После долгих пререканий между Томасом и Абрахамом Матотаупа по достаточно умеренной цене получил желаемое.
Как только покупка состоялась, Мудрый Змей посмотрел на Матотаупу и решительно сказал:
— Я еду к нашим палаткам.
Харка поднял голову и взглянул на отца. Он знал, что ему предстоит разлука с Матотаупой, и, несмотря на то, что все было заранее предусмотрено, момент расставания был нелегким.
За время изгнания они с отцом очень привыкли друг к другу. Но Харка давно приучился стойко переносить всякую боль. Теперь, не выказывая беспокойства, он стоял перед мужчинами и ждал окончательного решения отца.
— Мой сын Харка пойдет с тобой к палаткам, — сказал отец сиксику.
Этим было сказано все, что должно было быть сказано. Матотаупа и Харка распрощались только взглядами. Мальчик подошел к Тэо, взял у него своего мустанга и мустанга Мудрого Змея. Они сели на коней и, миновав ворота, подняли их в галоп.
Оставшиеся провожали их взглядами, но всадники не обернулись. Они исчезли в холмистой прерии. Стук копыт стих вдали.
Все направились к блокгаузу, чтобы продолжать свои дела. Матотаупа последним вошел в дом. Он дольше всех смотрел вслед уезжающим и теперь, хоть и оставался среди людей, почувствовал вокруг себя пустоту. Он очень хорошо понял, что Харка — единственный человек, с которым они были как бы одним целым. Они принадлежали друг другу. Матотаупа пытался подавить в себе чувство одиночества, и внешне ему удалось казаться невозмутимым.
Войдя в блокгауз, он не слышал начала разговора трех белых и ухватил только середину фразы.
— … надо заканчивать, Томас, с капканами и мехами, — говорил обычно молчаливый Тэо. — Абрахам становится невыносимым.
— Добрейший был человек, но с тех пор, как стал хозяином фактории, превратился в настоящего живоглота. Я ему это дело растолкую. Пошли. Мы это сразу сделаем. А куда ты всю эту дрянь сложил?
— Там, в лавке, в углу.
— Пошли.
Томас и Тэо направились в первый блокгауз. Матотаупа с Адамсоном остались снаружи. Фермер Матотаупе понравился. Он был еще не стар, но, видимо, много работал и немало пережил. Его продубленная непогодами кожа была коричневой, руки тощие, но мускулистые; шевелюра и борода — с проседью, хотя Матотаупа давал фермеру не больше тридцати пяти лет. Но и Адамсон, наверное, заметил в косах Матотаупы пряди седых волос. Они были ровесники. Индеец, однако, был почти на голову выше довольно рослого белого.