— О всевышний! Нет, нет! Он…
— Что же он? — раздался голос Хавандшиты.
— Он проповедовал мир и любовь. Он благословил хлеб наш!..
— И за это его убили?
— Но это не мы.
— Кто тогда? Может быть, мы?
— Ну что вы, нет! Все это очень сложно. Я так быстро не могу объяснить. Он принес себя нам в жертву, а что такое жертва — вы знаете.
— И что же? Вы хотите сохранять любовь и мир? Или нет? — спросил Четан.
— Я, конечно, хочу. И, несмотря на это, все время стреляют. Я не могу понять, почему это происходит. Это просто проклятье…
— Итак, вы будете продолжать убивать, а мы не должны защищаться?
— О боже! Я знаю, что вы правы, конечно, вы правы.
— Ну, если ты так думаешь, то я могу тебя успокоить. Джо, Генри, Билл и Шарлемань остались живы. Мы только отняли у них оружие, сняли с них одежды и сказали, чтобы они убирались туда, откуда пришли.
— О всемогущий!.. Да это замечательно! Ну а остальные?
— Остальных мы застрелили, чтобы они не мучились.
Том закрыл лицо руками. Он покинул площадку и вошел в свою типи. Скоро он появился снова и, видимо, пошел сменять дозорного у коней.
Старый жрец кивнул Четану и направился с ним к себе. Вероятно, он хотел услышать более подробное сообщение. Пока они шли, он задал юноше еще несколько вопросов, которых Матотаупа не расслышал, но ответ Четана, который говорил громче, чем обычно, он разобрал:
— Тачунка Витко и другие воины, — объяснил юноша, — вернутся только к рассвету. Тачунка сразу же направится к своим палаткам, на север, так как борьба с белыми здесь закончена.
Хавандшита и Четан скрылись в палатке жреца.
Из этого разговора Матотаупа понял, что Шешока и ее сын Шонка, которые жили в палатке Матотаупы после гибели его жены, теперь живут в палатке Тома, Тачунка Витко вернется только к утру и сейчас же уедет.
Кто же опекает палатку Матотаупы, кто обеспечивает пищей его семью: мать Унчиду, его дочь Уинону, малыша Харбстену. Об этом никто не говорил. Но перед палаткой Матотаупы все еще стоит шест с его трофеями, и, значит, другой воин туда не вошел. Вероятно, разные семьи заботятся о матери Матотаупы и его детях.
И Матотаупа решил пробраться в палатку матери.
Это было безумством, но для изгнанника жизнь потеряла цену. Она была для него не более чем пустяковая ставка в игре ради встречи с матерью. А Унчида была необыкновенной женщиной. Спокойная, умная, владеющая тайнами врачевания, — словом, самая уважаемая женщина поселка. И с тех пор как его изгнали старейшины, Матотаупа не смог с ней перемолвиться ни словом.
Унчида — это его совесть! Что думает она о нем, своем сыне?