— Разбежался! Бабки покажи.
Павел достал кошелек свиной кожи и, закрывая рукой надпись «Рига», вытащил оттуда сотенную. Анджела протянула к купюре ладошку. Павел легонько хлопнул по ней.
— Не спеши. Сначала заработать надо. Анджела надулась.
— Только я к тебе не поеду. Наколешь.
— Договорились. Поехали к тебе... Обер, приговорчик.
— Эй, а шампани-то почти целую бутылку оставляем. И коньяк.
— Резонно. Оставил бы кому-нибудь на бедность, но что-то бедных не видать... Ты давай, слей аккуратненько коньячок в бутылочку, пробочкой заткни, в сумочку положи, как принято в приличных странах. «Бурым мишкой» подогреваться будем. А я пока с халдеем разберусь.
Расплачиваясь, Павел невольно подумал: «Эх, нелегка ты, жизнь мажорная! Ползарплаты оставляю».
Анджела взяла в гардеробе полушубок — тот самый, «кожаный в обтяжечку», отметил Павел, — и они вышли на воздух.
— Карета вон там, — сказал Павел, указывая на стоянку.
Они подошли к машине.
— Что-то авто мне знакомое, — сказала Анджела задумчиво.
— Советский стандарт, что поделаешь, — отозвался Павел. — Возьму «тойоту» — большие дяди скажут: «Не высовывайся!» — и по рогам... Ну, прошу садиться... Куда едем?
— В Купчино.
— Как скажешь.
Павел вырулил со стоянки и поехал по Лермонтовскому.
— Одна живешь?
— С женихом... Испугался?
— Чего нам боятся? Мы люди честные. Павел снял очки. Анджела посмотрела на него и вдруг взвизгнула:
— Останови! Я выйду!
— Узнала? Это хорошо. Я, конечно, могу остановиться и высадить тебя. Но в таком случае с утра начинай сухари сушить, ибо ждет тебя дорога дальняя, казенный дом...
— Не докажешь!
— А мне и доказывать ничего не понадобится... Ты ведь была на нашей свадьбе и представление о моих родственниках и их друзьях имеешь... Раскинь мозгами, если они у тебя есть, конечно.
Анджела замолчала и, надув губы, молча смотрела в окно до самого Московского. Павел следил за дорогой, но, даже не глядя на пассажирку, чувствовал, что она напряженно просчитывает, как лучше выпутаться из этой непонятной и малоприятной ситуации.
— С женихом, говоришь, живешь?
— Да, — сердито пробурчала Анджела.
— Тот самый, брюнет с усами?
— Да.
— Как зовут?
— Якуб. Он из Азербайджана, но в Питере давно уже пасется. Деловой. Травку ему возят, а он по точкам кидает...
«Так-так, — подумал Павел. — Значит, уже жениха закладываем. Демонстрируем, так сказать, готовность сотрудничать. Это хорошо».
— Давно, значит, пасется? И тебя пасет?
— Нет, хотел вначале, только старуха не дала. Своих ребят к нему прислала, они все объяснили... Теперь так живем, по любви.
— Что за старуха?