— И что?
— Что Альбина — дура. А Невский — придурок.
* * *
Он слышал ее шаги за поворотом в маленькую рекреацию. Он прибавил шагу, но увидеть ее не успел. Она скрылась в девчоночьем туалете. Двери в нем не было. Зеркала и рукомойники видны были прямо из коридора, чтобы учителям было удобнее отлавливать тех, кто опоздал и скрывается в туалете.
Но она спряталась за углом.
— Альбина! — позвал он. — Зачем ты так?
Она промолчала.
— Ведь я же даже имени твоего не назвал…
— А кто тебя, вообще, за язык тянул? Я же просила… Никогда. Идиот несчастный! Убирайся отсюда! И вообще, оставь меня в покое! Навсегда! Видеть тебя не хочу! — кричала она ему из глубин туалета.
Ее слова отражались от кафельных стен и гулко таяли в высоте четырехметрового потолка.
Он повернулся и ушел. А над его головой истерично зазвенел школьный звонок.
А когда он зашел в класс за портфелем, кто-то сзади взял его за плечо. Он обернулся и встретился с холодными глазами Акентьева:
— Смотри-ка, Проспект, как странно твои стихи действуют на девиц. Некоторых прям сразу несет в туалет.
Не опуская глаз. Невский снял его руку со своего плеча. Посмотрел еще мгновение и прошел мимо него к дверям.
* * *
А потом начались экзамены. И, по воле судьбы, на литературе ему попался именно тот билет с лирикой Пушкина. Тамара Васильевна даже вздрогнула.
— Ну ты уж давай. Невский, соберись. И без самодеятельности.
И о чем-то шепотом начала переговариваться с пожилой Евдокией Николаевной, русичкой параллельного класса, которая наверняка читала всего Пушкина. Невский нервно на них оглянулся. Он был абсолютно уверен, что говорят они сейчас о нем и его нелепом подвиге.
Он так и не понял, почему все обернулось Для него именно так. Ему казалось, что мысль, пришедшая ему в голову, была такой правильной и благородной. Но, видимо, он действительно чего-то не понимает. Что вызвало такую бурную реакцию с ее стороны? И это, до сих пор отдающее болью в сердце, обвинение, что стихи он украл. Не могла же она, в самом деле, не знать, что пишет ей эти стихи он. Знала прекрасно. И чувствовал это он очень хорошо. Тогда.
Когда все было так хорошо. А было ли это вообще? Или ему просто хотелось, чтобы так было?
Он не отчаялся окончательно. Он верил, что еще что-то может сделать. Что может ее завоевать. И приложит для этого все свои силы.
Но вот что ему следует сделать, он пока не решил. А когда уставал готовиться к экзаменам, все перебирал в памяти их поездки на трамвае, темный зимний город и то, как она приходила к нему в гости. Он вспоминал, как демонстрировал ей свой белый халат и даже кривовато улыбнулся разок.