Но Полина его не слышала.
— Принести вам успокоительного? — видя ее состояние, спросил врач.
Полина покачала головой. Она думала о своем.
— А позже? Скажите, можно повторить лечение после того, как Алеша восстановится? — спросила она.
— Нет, к сожалению, время уже упущено.
— Да… Доктор, вы говорили, что у меня может возникнуть желание подать на вас в суд. Так вот: ни я, ни кто-либо из родственников не сделаем этого. Обещаю вам!
И Полина заплакала.
* * *
Увидев, что дочка уже дома, Буравин обрадовался:
— Здравствуй, родная! Ну, как дела у Алексея?
— У него все прекрасно. Он окружен заботой и вниманием! — ядовито ответила Катя.
— Что-то мне твой тон не нравится, и настроение тоже. Ну-ка, рассказывай все по порядку!
— Да что рассказывать, папа? Надоело мне уже все это!
Буравин присел рядом.
— Что же тебе надоело? За Алешей ухаживать?
— Ухаживать?! Да мне теперь даже приблизиться к нему не дают. На него положила глаз одна медсестра и постоянно плетет интриги. В общем, я поставила условие: или я, или она!
— Вот оно как! Ну а разве Алеше от этого лучше будет? Сама ведь говорила, с каким нетерпением он ждет, когда ты придешь к нему.
— А почему тогда этого не могут понять его родители?! Почему не понимает врач? Я уж не говорю о медсестре этой…
— Катя, да забудь ты о них! Для тебя сейчас есть только Алеша, которому нужна твоя помощь! А теперь подумай, кого ты наказываешь своим ультиматумом? Не его ли в первую очередь?
Но Катя только раздраженно пожала плечами.
— Тебя ведь никто не принуждает ухаживать за ним. Никто не настаивает на свадьбе. Ты любишь его, Катя? — спросил Буравин.
— Да люблю, люблю! Сколько вам всем можно говорить? Но мне же постоянно мешают, лезут, советуют.
— Хорошо, что любишь! Но пойми, любовь — это готовность пожертвовать всем ради любимого человека. Всем, понимаешь? Даже своим желанием ему помочь, если надо.
— Как же так? Если я не буду ухаживать за Алешей, ни он, ни другие не увидят, как сильно я его люблю.
— В этом-то и смысл! Любить, ничего не желая взамен! Может быть, даже получать осуждение. Прошу тебя, подумай, разберись в себе. Я верю, что у тебя все получится.
Он поцеловал дочь, а Катя села и расплакалась.
— Катя, ты поняла, что я тебе говорил про Алешу?
— Да, поняла, папа.
— Ты можешь прямо сейчас ответить мне и себе: готова ли ты ради любви к Алеше забыть обиды и вернуться в больницу?
Кате не хотелось продолжать этот разговор, но тут ее выручил телефонный звонок. Она радостно бросилась к телефону, махнув рукой отцу, подожди, мол, видишь — звонят.
— Алло?..
— Добрый день! — сказал приятный женский голос. — Могу я поговорить с Буравиной Екатериной… отчества, простите, не помню?