Ум-ца, ум-ца, ум-ца, долбила музыка. Мишка поставил по просьбе девчонок какую-то попсовую ерунду типа Алены, как ее, Ляпиной… Нет, Тяпиной… От этой Тяпи-ной-Ляпиной отличницы просто тащились, а Корольков… Ну, Корольков просто терпел. Наконец песня закончилась.
— Ша! — сказал Мишка, переставляя диск. — Хватит, теперь металл пойдет.
И пошел металл. А ничего, и металл приятный бывает, вполне можно танцевать. Вперед!
Опять закончилась песня, опять небольшой перерыв — Мишка меняет диск… И снова по просьбе девчонок: ум-ца, ум-ца, ум-ца. Теперь другая, заграничная, тетка вопит, словно ее режут: «Ол раит, пуссикэт, пусси-кэт, пуссикэт!»
Леха отошел и присел на край тахты.
И закрыл глаза.
Как-то в старой его школе была вечеринка — то ли на двадцать третье февраля, то ли на Восьмое марта. Леха посреди какого-то танца тоже зажмурился и вдруг услышал: марширует рота солдат. Раз-два, раз-два, левой, правой. Открыл глаза — никакой роты. Обычная трясучка, одноклассники выламываются. Снова закрыл — солдаты. Удивительное дело.
— Корольков, ты что? Тебе плохо? — Леха услышал тревожный голос Анжелки.
— Нет, спасибо, все нормально…
— Ремонт, — чертыхнулся носатый водитель «БМВ».
— Кирпич? — очнулся от своих мыслей Борман.
— Объезд, — пояснил Тюхтя.
Они только что проскочили какой-то знак.
— Давай без объезда, — приказал Борман, потирая ладонью лоб. — Так до ночи не управимся.
Косач ударил по тормозам, и «БМВ», взвизгнув, пошел юзом по неровной дороге.
— Машину раздолбаем к черту! — закричал Косач, съезжая на грунтовку.
Впрочем, носатому водителю приходилось бывать со своей тачкой и не в таких передрягах. Пригнувшись к баранке, он уверенно лавировал между лужами смолы, горами строительного мусора, бетонными плитами. Объехали экскаватор, миновали несколько строительских вагончиков, которые кто-то поставил прямо посреди улицы… посреди бывшей улицы.
Тюхтя проводил вагончики страшным взглядом.
— Ну, козлы, — покрутил он головой. Ладонь его потела на рукояти пистолета. — Всех угроблю. Разберемся с пацаном — специально вернусь сюда…
Меняя диски после каждой песни, Крендель хвастал, что дело у него поставлено, как на «Радио Роке». Мишка хитрил, не объявлял, каким будет следующий танец. Перед медляками он мчался к Анжелке, замирал перед ней с загадочным видом мистера Икс и делал крючкообразное Движение головой.
Приятели Кренделя пожимали плечами и по очереди танцевали с Трубецкой — а та просто млела от такого повышенного внимания.
Мишка был страшно доволен. Рыжеволосая сегодня только и делала, что хохотала над его шутками. Он ее приглашал, и она шла за ним, как теленок на привязи… Тра-ля-ля, все отлично, все просто замечательно. Уж как нравилось Кренделю танцевать с Анжелкой Жмойдяк.