– Ну, что я такого смешного сказал на этот раз.
– Это же здорово! По уши в дерьме?! – Она держалась за бока и чуть не падала от смеха. – Ох! Как же вышло, что такое сочное выражение было забыто?
– Женщина, ты помешана на низменных отправлениях человеческого организма, – укорил ее Эстон.
– Я… знаю… – с готовностью согласилась Людмила, переводя дух и вытирая слезы. Она попыталась прикинуться смущенной, но Эстон видел, как ее губы беззвучно произносят понравившуюся фразу, и приготовился нередко слышать ее от Леоновой.
– Извини, – сказала она наконец. – Итак, ты говорил…
– Я говорил, что вместо того, чтобы ломать себе голову над тем, как этот тролль может нас уничтожить, неплохо бы подумать, нет ли у него других намерений.
– Но, Дик, это же тролль! – возразила Леонова, мгновенно позабыв про веселье. – Они всегда убивают людей. Они никогда ничего другого не делали.
– Может, оно и так, но сейчас тролль впервые оказался на свободе.
– Не хочешь же ты сказать, что он может стремиться к сосуществованию с нами? – Леонова старалась, чтобы ее голос звучал не слишком недоверчиво.
– Конечно, это было бы самое лучшее, однако я на это не надеюсь. И все-таки мне кажется, Мила, ты кое-чего не учитываешь.
– Чего же это?
В ее вопросе не было враждебности. Еще одной чертой характера Людмилы, которая очаровывала Эстона, была присущая немногим людям способность не превращать дискуссии в борьбу самолюбий.
– Следи за моей мыслью. – медленно заговорил он. – Мы имеем дело с троллем. Насколько я понял из твоих рассказов, он ненавидит людей никак не меньше, чем канги. И, если я не ошибаюсь, он довольно жестокая и злобная тварь, даже по сравнению с кангами. Так?
– Пока все правильно, – согласилась она. – Канги на самом деле никогда, кажется, не испытывали к нам ненависти. Во всяком случае в том смысле, который вкладывают в это слово люди. В их чувствах преобладают страх, отвращение… но не ненависть. Собственно говоря, у них нет причин нас ненавидеть.
– Так я и понял, – кивнул Эстон. – Помнишь, ты что-то говорила про их логичность?
– Я говорила, что канги стремятся найти самый логический, самый эффективный способ нас уничтожить, – ответила Леонова. – О! Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь. И ты прав. Единственный критерий, по которому они оценивают свои действия, – это практичность, эффективность, но никак не «жестокость» или «мягкосердечие».
– Вот именно. Но тролли другие.
– Верно.
Ее голос оставался ровным, но Эстону послышался в нем отголосок тигриного рыка.
– Если какой-то цели можно достичь двумя одинаково эффективными способами, тролли выбирают тот, который нам кажется более жестоким. Известны случаи, когда они в какой-то степени жертвовали эффективностью, чтобы удовлетворить присущий им садизм.