– Позвольте вам напомнить о доктрине Монро, господин посол, – ответил Армбрастер.
Некрасов покачал головой:
– В данном случае она неприменима, сэр. Военные действия начались по инициативе Аргентины, а Великобритания является вашим сторонником. Союзником, которому вы мешаете продолжать успешно начатые военные действия. – Он сухо улыбнулся. – Российская Федерация всегда ратовала за мирное разрешение конфликтов. Мы готовы поддержать ваше заявление, но хотели бы знать, почему вы заняли столь странную и жесткую позицию.
– В таком случае, – внезапно сказал Армбрастер со странной, недоброй улыбкой, – я попросту скажу, что разозлился.
Некрасов едва не захлебнулся кофе. Голова у него слегка закружилась, он осторожно поставил чашку на стол и вытер губы салфеткой. Ослышался он что ли? Немыслимо, чтобы глава иностранного государства сказал такое послу!
– Господин президент, – осторожно произнес Некрасов, – я…
Он на мгновение запнулся. Странно… Неужели оговорка президента или неправильно понятое слово так подействовали на его мозг? Он с трудом подбирал слова!
– Я понимаю, сэр, – наконец сказал он, – что вы опасаетесь, как бы этот конфликт не перерос в полномасштабную войну. Но ваше заявление уже вызвало негативную реакцию аргентинского правительства. Да и в Великобритании…
– Насрать, – ответил Армбрастер, внимательно наблюдая за Некрасовым. – Мне надоело, что люди гибнут из-за дурости своих траханых правительств.
Президент ухмыльнулся, заметив, какое ошеломляющее действие эти слова произвели на его собеседника.
– Господин… господин президент… – Некрасов снова запнулся и протер глаза, затем часто заморгал. – Боюсь, что я… То есть… – Он замолчал и дернул галстук, пытаясь ослабить узел. – Извините, господин президент, – пробормотал он неразборчиво. – Я… плохо себя… чувствую. Я…
Некрасов попытался встать, но тут глаза у него закатились, он обмяк и повалился обратно в кресло.
Армбрастер вскочил на ноги и вцепился в посла, не позволив ему сползти с кресла на пол. Пожалуй, он зашел чуть дальше, чем следовало. Президент взглянул на входящего в кабинет директора ЦРУ и мрачно проворчал:
– Эти чертовы русские… Он здоров, как бык!
* * *
Президент Петр Яколев заставил себя проснуться: звонил телефон. Он застонал и нащупал трубку, Надеясь, что это не сообщение об очередном кризисе.
– Да? – прорычал он. Послушал, что говорит голос в трубке, и рывком сел на кровати: – Что?
– Извините, господин президент, подробностей мы пока не знаем, – осторожно произнес голос в трубке. Голос принадлежал Александру Турчину, который считал Николая Некрасова одним из проклятий своей жизни. К несчастью, Некрасов и Яколев были старыми знакомцами, и министру иностранных дел приходилось соблюдать осторожность. – Я только что получил сообщение об этом. По-видимому, у Николая Степановича случился сердечный приступ прямо в кабинете президента.