— Спасибо. Гектор?
— Танни права. — Гектор тяжело вздохнул. — Мне бы хотелось, чтобы это было не так, но мое желание ничего не меняет. Мы не можем достоверно предсказать, как будет действовать Ану, однако то, что нам о нем известно, заставляет признать, что ему убийства доставляют удовольствие. Он считает всех «дегенератов» товаром одноразового пользования. Его не остановят невинные жертвы. А если остановимся мы, то он может задать себе вопрос «почему?», а мы не можем себе позволить, чтобы он задался им.
Полковник уставился в стол, вдавливая в его поверхность сжатые кулаки.
— Мне невыносима мысль о продолжении кровавой резни, о любой напрасной жертве. Однако если мы остановимся раньше времени, то всех, кто уже погиб, можно считать погибшими напрасно.
— Согласен, — медленно произнес Колин. — Мы обязаны убедить их, причем понятным им языком, что они остановили нас. Продолжай подготовку операции «Троянский конь», Гектор. Если не получится сжать временные сроки, будем действовать по обстоятельствам.
— Есть. — МакМахан встал, и только при помощи имперских имплантантов можно было расслышать, что он сказал выходя из комнаты.
— Господи прости! — прошептал он.
Нинхурзаг сидела на скамейке, прикладывая все усилия, чтобы выглядеть естественно и безобидно. Центральный парк анклава выглядел ужасно некрасиво и незаконченно по сравнению с зонами отдыха на «Дахаке», и это было одно из многих неприятных впечатлений, которые она успела получить с момента своего прибытия в анклав из внешнего мира. Это было почти так же ужасно, как и тот день, когда ее вывели из анабиоза и она узнала, что Ану сделал с ее товарищами.
Нинхурзаг усилием воли подавила дрожь, когда мимо нее прошел высокий стройный человек. «Тану», — подумала она. Когда-то она знала его очень хорошо, но теперь это был не Тану. Она не знала, кто из лейтенантов Ану взял себе его тело, да и не хотела знать. И без того ужасно видеть его прогуливающимся рядом и в то же время знать, что он мертв.
Она посмотрела вдаль, размышляя. Весь анклав производил впечатление какой-то незавершенности, как временный походный лагерь, а не постоянное жилище. Ану и его последователи жили на этой планете вот уже пятьдесят тысяч лет, но до сих пор оставались чужаками. Как будто намеренно пытались сохранить свою чужеродность. Здесь, под вечными льдами, сразу же после высадки были выстроены большие дома с удобными квартирами, однако потом ничего нового не было построено, и ни один из обитателей не пользовался уже существующим жильем. Они вернулись обратно, на свои корабли, цепляясь за свои каюты, несмотря на их крохотные размеры. Про себя Нинхурзаг знала, что в подобной обстановке свихнулась бы очень быстро.