К кому еще мог обратиться рябой Хасан, кроме как к хитрому персу? Тот знает людей здесь и пользуется уважением. Теперь остается подослать к этим торгашам своего человека, чтобы расспросами или подкупом выяснил, кто передал Хасану приказ. А вдруг приказ отдал не Алтын-карга, а Азис-мурза? Впрочем, задумываться будем потом, сейчас надо что-то решать. Нельзя задерживать гостя, и так время позднее.
— Аббас ничем не рискует, если подскажет, где можно увидеть молодого мурзу?
— Если это будет в городе, то нет.
— Хорошо, — хлопнул ладонью по колену дьяк. — Завтра! После обедни, в храме Покрова на рву. Там! — А сам подумал: «Вот и посмотрим, кто туда придет».
— В церкви? — изумился перс.
— Да, в церкви, — подтвердил Никита Авдеевич. Может быть, Господь дарует ему завтра двойную победу?
— Я передам. — Приказчик встал. — Благодарение тебе и благоденствие твоему дому.
Проводив его, Бухвостов отправился в спаленку, опустился на колени и долго молился перед киотом. Потом разделся, лег в постель и задул свечу…
* * *
Утром у Никиты Авдеевича был большой праздник: Рифата повезли креститься. Методичная и планомерная осада дала долгожданные плоды, которые дьяк намеревался использовать на благо своей семьи и государева дома. Чего только он не предпринимал, чтобы прельстить молодого мурзу! Дошло даже до того, что тайком, через неприметное оконце, показал ему Любашу, когда она мылась. Грех, конечно, но зато потом едва удалось оттащить татарчонка от щелки. Он рвался к оконцу и восхищенно закатывал глаза:
— Якши, чок якши! Ай, какая!
— Твоя будет, — гудел ему в ухо Никита Авдеевич, — твоя! Детишков нарожаете, а государь деревеньку даст за службу, право слово, даст!
Не жалея времени, дьяк каждую свободную минуту отдавал почетному пленнику, справедливо полагая, что для него молодость наследника Алтын-карги — просто неоценимый подарок. Чего мальчишка видел в свои неполных семнадцать лет? Только орду! И отец Василий помогал, а когда Рифата стали приглашать к столу, где он смог хоть немного общаться с племянницей Бухвостова, дьяк понял, что его труды должны увенчаться успехом. Надобно только терпение и упорство.
И вот, наконец, наступил этот день. С утра Рифата вымыли в бане, и одели как московского дворянина. Молодой мурза то без удержу веселился, то вдруг впадал в уныние, но Никита Авдеевич все время был рядом, не оставлял его одного, стараясь укрепить в принятом решении — сменить магометанскую веру на православие.
Скоро начали съезжаться гости: все больше родственники хозяев дома. Каждый из них заранее припас для крестника дорогой подарок, и теперь они, особенно те, кто редко бывал в доме Бухвостовых, с любопытством разглядывали Рифата. Вопреки ожиданиям, он вовсе не был скуластым и косоглазым — ничем не отличался от других молодых людей, разве что иногда задумывался, подбирая в разговоре подходящее русское слово.