— Кто пожаловал? — прищурился он, разглядывая нежданных гостей.
Павлин и Илья слезли с лошадей, и холопы тут же повели их в дальний угол двора, к коновязи. Это стрельцу не понравилось, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и он промолчал. Благо при нем сабля, пистолеты и неразлучная дорожная сума.
— Кто такие? — рявкнул кряжистый мужик. — Ну? Илья подошел к нему поближе и тихо сказал несколько слов.
Лицо неприветливого мужчины смягчилось, на губах даже появилось подобие улыбки, но глаза по-прежнему смотрели хмуро.
— А это кто? — спросил он и показал на Павлина. — Что за медведь?
— Прохор, попутчик мой, — объяснил Илья. — Купеческий приказчик из Москвы.
— Ладно, — буркнул мужчина. — Обождите здесь. — Почти бегом он бросился к терему. Гулко хлопнула закрывшаяся за ним дверь.
— Давай рассчитаемся, и поеду я, — поглядывая на окруживших их холопов, попросил Тархов. — Хозяева уж больно нелюбезные.
— Успеешь, — не поворачивая головы, ответил Илья. — Не бойся, получишь свои золотые.
— Дал бы то Бог… — вздохнул стрелец.
Тем временем мужчина в долгополом кафтане поднялся на второй ярус терема и вошел в горницу. Переступив порог, склонился в поклоне перед сидевшим в большом кресле дородным человеком в белой вышитой рубахе и широких штанах из тонкого полотна. Положив на низенькую скамеечку, украшенную инкрустацией из рыбьего зуба, босые ступни с желтоватыми мозолями на пятках, он слегка шевелил пальцами ног, разглядывая их с таким интересом, будто заморскую диковинку.
— Кто там, Архип?
— «Охотник» прибег с польской стороны. Говорит, с вестями до Кириллы Петровича. Но ведь он… Как прикажешь, боярин?
— «Охотник»? — Боярин почесал большую темную бородавку около левого уха. — А с ним кто?
— Попутчик. Зовут Прохор, приказчик купца. Его в Варшаве подрядили «охотника» сюда проводить. За восемь золотых.
— Ему лучше заплатить тридцать сребреников, — зло ощерился боярин. — Видал я их в окошко. Это Павлин Тархов, стрелец Никиты Бухвостова! Понял, дурак, кого твой «охотник» притащил?
Архип побледнел и упал на колени. Забормотал, не смея взглянуть на хозяина:
— Исправим, боярин, все исправим!
— Молчи! Чего ты исправишь? Никитка уже до Варшавы свои лапы дотянул, к нашему горлу подбирается!
Боярин сердито пристукнул кулаком по подлокотнику: ну, Никита, ну, змей! Выходит, обложили его людишки пана Гонсерека, охмурили, заставили плясать под свою дудку?! Дела…
— На корм ракам отправлю, — прохрипел Архип. — Обоих! Боярин задумался. Пожалуй, Архип прав: живым отсюда нельзя выпустить ни «охотника», ни стрельца. А пана Марцина надо предупредить: пусть опасается того, кто присватал ему такого провожатого для тайного гонца. А еще лучше — немедля уничтожить этого человека. Иначе тут не одна голова ляжет на плаху.