Вторым спустился Куприян и потребовал, чтобы к нему немедленно отправили венецианца. Следом за ним спрыгнул синьор да Камерино, готовый последовать за Джакомо хоть в ад. Головин бережно опустил в люк Анастасию, потом Злату и попросил Жозефа:
— Погоди, я сбегаю за Сарватом.
Поднявшись наверх, он увидел албанца, караулившего засевших в саду янычар, как кот караулит мышей у норки. Стоило кому-нибудь из них высунуться, из окна тут же раздавался выстрел.
— Скорей!
Тимофей потянул Сарвата за собой. Бегом, запирая за собой все двери, они спустились в подвал. Вот и темный провал люка. Казак спрыгнул вниз и увидел неясные тени, сгрудившиеся вокруг тусклого фонаря. Рядом тяжело приземлился Сарват, потянул за веревку и захлопнул крышку люка. Сразу стало еще темнее.
— Ну! — Куприян подтолкнул Джакомо стволом пистолета.
— Прекратите, — огрызнулся тот. — Я тоже хочу жить. Идите за мной!
Куприян намертво вцепился пальцами в его рукав. Впереди маленькой процессии встал Богумир с фонарем, и они медленно двинулись в черноту галереи…
— Свечи будут гореть долго. — Янычарский ага, которого Гуссейн послал вместе с Али, больно пихнул его в бок. — Иди забери фирман! Ведь ты обещал доставить его паше до захода солнца.
Ага хищно оскалил крепкие белые зубы, и Али понял, что, если он сейчас не полезет за серебряным пеналом, ему будет худо, очень худо. Янычары не ожидали встретить ожесточенное сопротивление и, при всей своей несомненной храбрости, не желали рисковать понапрасну: кто знает, вдруг футляр пуст?
Али пополз, проклиная собственную глупость. Надо было сразу сматываться, как только он получил от гяура алмазы. И что стоило ткнуть в бок кинжалом раненого Гравино? Теперь не пришлось бы лезть под пули. С замиранием сердца он высунулся из кустов, каждую секунду ожидая, что в окне дома мелькнет огонек выстрела, звука которого он уже никогда не услышит. Большая свинцовая пуля стукнет в лоб и расколет голову, как перезрелый арбуз. Разве янычарский ага сможет понять, какие мозги брызнут из нее? Но, к его удивлению, никто не стрелял.
Али прыгнул вперед, упал на пенал, потной дрожащей рукой схватил его, быстро перекатился и, не помня себя, юркнул в кусты. Удалось! Хвала Аллаху, удалось! Он торопливо сорвал крышку и облегченно рассмеялся: фирман на месте. И тут ему пришла в голову новая мысль.
— Вот он! — закричал Али, размахивая пергаментом, как боевым знаменем.
— Дай сюда! — Ага вырвал из его рук фирман. Как мухи на мед, к нему спешили другие янычары, чтобы посмотреть, ради чего они рисковали шкурой прямо в столице падишахов.