— Арне Леннарт Хольм, — сказал Мауритсон. — Или просто Леннарт Хольм.
— Адрес?
— Викергатан, шесть.
— Имя и фамилию он правильно сказал, — подтвердил гнусавый. — Вот его водительское удостоверение, тут так и написано — Арне Леннарт Хольм. Все, как он говорит.
Первый полицейский обратился к пожилой даме:
— У вас что-нибудь пропало?
— Нет.
— Зато у меня скоро пропадет терпение, — злилась блондинка. — Как ваша фамилия?
— Это не имеет отношения к делу, — отпарировал полицейский.
— Да не волнуйтесь вы так, — мягко сказал Мауритсон.
— У вас что-нибудь пропало? — снова спросил полицейский.
— Нет, вы же только что спрашивали, — ответила дама.
— Какие ценности у вас были при себе?
— Шесть крон и тридцать пять эре в кошельке. Кроме того, проездной билет и пенсионное удостоверение.
— Все на месте?
— Да.
Полицейский захлопнул записную книжку, важно посмотрел на задержанных и сказал:
— Так, вопрос ясен. Вы двое можете идти. Хольм останется.
Мауритсон рассовал по карманам свое имущество.
Продуктовая сумка стояла на полу около двери, из нее торчал длинный огурец и шесть стеблей ревеня.
— Что у вас там в сумке? — спросил полицейский.
— Продукты.
— Продукты? А ну-ка, Кеннет, проверь.
Гнусавый принялся выкладывать продукты на скамейку, куда его коллеги обычно бросали свои фуражки и портупеи, когда заходили в участок передохнуть.
Мауритсон невозмутимо наблюдал за его действиями.
— Так, — говорил Кеннет, — все точно, в сумке продукты, как показал Хольм, вот хлеб… масло… сыр… ревень… кофе — да, все так, как показал Хольм.
— Ясно, — подытожил суровый. — Вопрос исчерпан. Клади продукты обратно, Кеннет.
Он подумал, потом обратился к Мауритсону:
— Так вот, господин Хольм. Вышло недоразуменье. Но вы сами понимаете, такая у нас служба. Мы сожалеем, что на вас пало подозрение в преступлении. Надеемся, вы на нас не в претензии.
— Что вы, что вы, — сказал Мауритсон. — Вы только исполняли свой долг.
— Всего доброго, господин Хольм.
— Всего доброго, всего доброго.
Дверь отворилась, вошел еще один полицейский, одетый в серо-голубой комбинезон. Он вел на поводке овчарку, а в свободной руке держал бутылку лимонада.
— Фу, жарища! — вздохнул он, бросая фуражку на скамейку. — Сидеть, Джек.
Сорвал с бутылки колпачок и поднес ее ко рту. Повернулся к собаке и сердито повторил:
— Сидеть, Джек!
Пес послушался, но тотчас встал опять и принялся обнюхивать сумку Мауритсона.
Мауритсон пошел к двери.
— Всего вам доброго, господин Хольм, — сказал Кеннет.
— Всего доброго, всего доброго, — отозвался Мауритсон.
Пес уже всю голову засунул в сумку.