К тротуару подъехал и остановился автобус, а когда он тронулся, Фольке Бенгтссона там уже не было.
— Смотри! Вон там Мартин! — сказала Соня Хансон. Услышав ее голос, Ольберг вздрогнул. До сих пор они только шептались, и впервые за два часа она заговорила нормальным голосом.
Он видел, как Мартин Бек мчится по улице и вскакивает в автомобиль, как и раньше стоящий у театра. Автомобиль рванул с места еще до того, как Мартин Бек успел захлопнуть за собой дверь, и поехал вслед за автобусом.
— Спасибо за компанию, — сказала Соня Хансон. — Я иду спать.
— Это мудро с твоей стороны, — похвалил ее Ольберг.
Сам он тоже охотнее всего отправился бы спать, но уже спустя десять минут входил в полицейский участок района Клара. Еще через минуту явился Колльберг.
Они успели сделать пять ходов до того, как вернулся Мартин Бек.
— Он поехал на автобусе до Санкт-Эриксплан и пошел домой. Свет погас почти сразу же. Наверняка он уже спит.
— Она заметила его случайно, — сказал Ольберг. — Наверное, он уже был здесь несколько раз.
— Даже если и был, это ничего не доказывает.
— Неужели?
— Колльберг прав, — сказал Мартин Бек.
— Естественно, я прав. Я тоже, бывало, бродил, как мартовский кот, возле домов, где жили приветливые девушки.
Ольберг пожал плечами.
— Конечно, тогда я был моложе. Причем намного.
Мартин Бек ничего не говорил. Его коллеги предприняли вялую попытку закончить шахматную партию. Через минуту Колльберг начал повторять ходы и партия закончилась вничью, хотя у него были шансы на выигрыш.
— Черт возьми, — сказал он. — Из-за этого субъекта я потерял нить игры. Какое у тебя уже преимущество?
— Четыре очка, — ответил Ольберг с важным видом. — Двенадцать с половиной на восемь с половиной.
Колльберг встал и принялся кружить по комнате.
— Вызовем его снова, сделаем тщательный обыск в квартире и как следует припрем к стенке, — сказал он.
Никто ему не ответил.
— Нужно снова начать следить за ним и привлечь для этого свежие силы.
— Нет, — сказал Ольберг.
Мартин Бек сидел, не говоря ни слова, и грыз сустав указательного пальца. Через минуту он сказал:
— Девушка начинает бояться?
— Я бы не сказал, — ответил Ольберг. — Ее нелегко так вот сразу вывести из равновесия.
Розанну Макгроу тоже нелегко было вывести из равновесия, подумал Мартин Бек.
Больше они об этом не разговаривали, но все уже пришли в себя, когда по усиливающемуся шуму транспорта на Регерингсгатан поняли, что рабочий день у них закончился — а у других он только начинался.
Следующие двадцать четыре часа прошли точно так же, как и предыдущие. Ольберг увеличил счет еще на одно очко. Но это было все.