Бьёрн Форсберг был высокий и стройный. Его неописуемо красивое лицо с крупными чертами и открытым взглядом походило на те, которые изображают на иллюстрациях к романам, публикуемых еженедельниками. Он был загорелый, двигался ловко и пружинисто. Форсберг выглядел очень молодо, с непокрытой головой, волнистыми, зачесанными назад волосами, в светло-сером плаще. Ему никак нельзя было дать его сорок восемь лет.
— Как Ольсон, — сказал Рснн. — Особенно фигура и одежда, этот светлый плащ.
— С той разницей, — произнес Гюнвальд Ларссон, — что Ольсон на свое барахло потратил три сотни три года назад на дешевой распродаже, а этот уплатил за свой плащик эдак тысяч пять. Однако такие, как Шверин, разницы не замечают.
— Честно говоря, я тоже, — признался Рённ.
— А я замечаю, — заявил Гюнвальд Ларссон. — Есть еще на свете люди, которые знают толк в хорошей одежде. Если бы не это, можно было бы построить бордели на всей Савил-Роу.[16]
— Где? — изумленно спросил Рённ.
Колльберг совершенно выбился из расписания. Отчасти потому, что проспал, отчасти оттого, что погода была отвратительная как никогда. До половины второго он смог доехать до мотеля на окраине Линчёпинга. Он выпил кофе, съел пирожное и позвонил в Стокгольм.
— Ну как, ты выяснил?
— Только у девяти из них были автомобили летом пятьдесят первого года, — сказал Меландер. — У Ингвара Бенгтсона был новый «фольксваген», у Руне Бенгтсона — «паккард», модель сорок девятого года, у Кента Карлсона — «ДКВ» тридцать восьмого года выпуска, у Уве Эриксона — старый «опель-капитан» довоенной модели, у Бьёрна Форсберга — «форд-ведетта», модель сорок девятого года выпуска…
— Стоп. А еще у кого-нибудь из них был такой же автомобиль?
— «Форд-ведетта?» Нет.
— Ладно, пока что достаточно.
— «Моррис» Ёранссона первоначально был окрашен в серый цвет. Естественно, он легко мог перекрасить автомобиль.
— Хорошо. Пожалуйста, переключи телефон на Мартина.
— Еще одна деталь. Летом пятьдесят первого года Ёранссон сдал свой автомобиль в металлолом. Его автомобиль вычеркнут из реестра пятнадцатого августа, через неделю после допроса Ёранссона.
Колльберг бросил в телефон-автомат очередную монетку и, пока на линии раздавался треск, с нетерпением думал о двухстах сорока километрах, которые ему еще предстоит преодолеть. При такой погоде на это понадобится несколько часов. Он пожалел, что не отправил вчера по почте регистрационную книгу автомастерской.
— Комиссар Бек слушает.
— Привет. Так чем же занималась та фирма?
— По-моему, продавала краденые вещи. Впрочем, доказать это не удалось. У них было несколько продавцов, которые выезжали в провинцию и сбывали одежду и другие вещи.