Посреди мастерской на высоком темном стуле со странной спинкой, напоминающей силуэт готического собора, сидел пожилой человек в фартуке темно-синего цвета, под которым Николай заметил застиранную гимнастерку. Очки человек в фартуке сдвинул на лоб, внимательно разглядывая грандиозных размеров подметку, поднося ее при этом чуть ли не к самому носу.
– Не годится, – пробормотал он сердито, подметка полетела куда-то в угол.
– Хотел бы я знать, куда это большевики подевали хорошую кожу!
– Добрый день, – осторожно проговорил Николай. Все это было непонятно, но странный сапожник оказался единственным, к кому он мог обратиться за объяснениями.
Сапожник не спеша нацепил очки на нос, внимательно поглядел на Келюса и покачал головой: – А, товарищ Лунин, если не ошибаюсь? Тот самый товарищ Лунин, который так не любит Советскую власть?
Он говорил не спеша, тщательно произносил каждое слово, слегка дирижируя при этом правой рукой, словно задавая темп.
– Наверное, тот самый, – рассудил Келюс, – а что, я тут очень знаменит?
– Не преувеличивайте значение собственной личности, товарищ Лунин. Сапожник снял очки и спрятал их в старый кожаный футляр. – Все равно творцом истории будут не товарищи Лунины, а наш великий советский народ. А поэтому, товарищ Лунин, зови барышню и заходи, гостями будете…
Келюс, автоматически отметив, что странный сапожник сказал не «девушка», а «барышня», подумал о том, что стены в этом доме близки к полной прозрачности. Он кивнул Ольге, и они вместе переступили порог мастерской, где пахло кожей, табаком и еще чем-то странным, но по-своему уютным.
– Добрый день, сударь, – вежливо произнесла Ольга, усаживаясь на стоявшую у входа старую табуретку.
– Здравствуйте, барышня, – кивнул сапожник и усмехнулся. ~ Я вижу, вы попали в не очень надежную компанию. Товарищ Лунин – человек неустойчивый в политическом, отношении… то белым помогает… то красным помогает. По-моему, он просто двурушник.
Высказав это тяжкое обвинение, сапожник взял молоток и ударил по подошве гигантского сапога, торчащего на распорке. Затем, критически поглядев на сапог, он отложил в сторону молоток и покачал головой: ~ Форменный двурушник… Чаю выпьете?
– Будем, – согласился Николай. Болтовня странного сапожника ничуть не задела. Он лишь подумал, что куча обуви на столе и стеллажах как-то не соотносится с абсолютно пустым подъездом. Впрочем, большая часть заказов (если, конечно, это были заказы) уже успела покрыться толстым слоем пыли. Между тем сапожник, сняв чайник с примуса, принялся колдовать с заваркой.