— Кажется, мы имеем дело с изощренной азиатской хитростью, — предположил начальник штаба отряда подполковник Пояров.
— Они поклялись именем Аллаха, — серьезно напомнил Млынов. — После их единственного выстрела в указанном нами направлении они просят дать артиллерийский залп по стене, но при этом заранее предупредить, куда именно мы будем стрелять.
— Это еще зачем?
— Чтобы они отвели из-под выстрелов всех своих людей, — пожал плечами переводчик.
— Объясните, Млынов, что все это означает? — озабоченно попросил Скобелев. — Они тянут время, чтобы успели подойти подкрепления и ударили на нас с тыла?
— Не думаю, — усмехнулся прапорщик. — Командующий, комендант, защитники крепости да и все ее жители очень хотят сдаться на нашу милость. Однако, если крепость будет сдана без выстрела, всем родственникам командующего гарнизоном и коменданта хан отрубит головы. И так оно и будет, потому что таковы законы Хивы, насколько мне известно.
Михаил Дмитриевич молча теребил бакенбарды, размышляя, как поступить в столь непривычных обстоятельствах.
— Лукавят азиаты, — вздохнул майор Навроцкий, — ох, лукавят! Не поддавайтесь, господин полковник, это какая-то ловушка.
— Ловушка, говорите? Возможно… — Скобелев вздохнул, оглянулся на стоявших позади артиллерийских офицеров. — Поручик Гродиков, возьмите двоих казаков и вместе с прапорщиком Млыновым отправляйтесь в крепость с парламентером. Посмотрите, что у них за пушка, и укажите, куда ее поставить, чтобы никуда не попасть.
— Слушаюсь, господин полковник.
— Млынов, предупредите коменданта и начальника гарнизона, что они имеют право на выстрел только после того, как вы вернетесь. В противном случае я разнесу все стены, а заодно и все дома.
— Будет исполнено, господин полковник.
Артиллерийский поручик Гродиков, прапорщик Млынов и двое степенных (Михаил Дмитриевич лично отобрал их) казаков поскакали в крепость вслед за парламентером. Все оставшиеся молча провожали их взглядами и озабоченно вздохнули, когда за ними закрылись крепостные ворота.
— Я не доверяю туземцам, — хмуро сказал подполковник Пояров. — Не доверяю изначально.
Все промолчали. Потом сказал майор Навроцкий, со вздохом и невесело:
— Признаться, господа, я с ужасом ожидаю, что вот-вот через крепостные стены нам перекинут все четыре головы.
— Даст Бог, этого не случится, — словно бы про себя заметил Скобелев.
— А все же, Михаил Дмитриевич, вы уверены, что Бог — даст? — с усмешкой сказал подполковник Пояров. — Или здесь именно так странно все и воюют?
— За всех отвечать не берусь, но за себя отвечу. Воевать надо с чистой совестью, господа.