— А ведь меня и вправду Вельва заговаривала. Сказала, что ни я вам, ни вы мне вреда причинять не должны. Не то обоим несладко станет.
— Слышал я про это, когда он чуть живым до Киева добрался. Так ты поэтому отца моего о нападении предупредил?
— Угу, — кивнул я. — А Асмуд, небось, подумал, что это от большой любви?
— Ничего он не подумал. В живых остался, и на том спасибо. Но ведь и мы в долгу не остались. Даже когда отец твой Игоря казни лютой предал, мы с тебя чуть ли не пылинки сдували. Ольга хотела вас в бане сжечь, когда ты сватать ее приехал, наглость неслыханную оказал, мы ее насилу отговорили. А теперь, вишь, спите в обнимку.
— Холодно, видать, душам нашим, потому и жмемся друг к дружке, чтоб теплее стало, — ответил я и опять икнул.
— Я смотрю, тебя совсем заколдобило, — ухмыльнулся варяг.
— Не. — Я упрямо головой покачал.
Все вокруг поплыло, только я виду не подаю. Сижу — икоту сдерживаю.
— Не мастак ты пить. — Свенельд поставил упавшую корчагу, хлебным мякишем лужицу бражную собрал да в рот тюрьку отправил.
Меня от этого чуть не вывернуло. Видно, прав воевода — хмельное мне впрок не идет.
— А откуда ты про нас с Ольгой прознал? — спросил я варяга.
— Так Звенемир доложил, — прожевав, ответил Свенельд. — Мы как раз с Дареной ужинать сели, а тут он приперся и говорит…
— С кем?! — Хмель у меня из головы в миг вылетел.
— Один он был, — не понял моего вопроса воевода. — Говорит, мол, сидишь тут, а там сестру твою холоп древлянский бесчестит.
— С кем ты ужинал? — посмотрел я на него удивленно.
— А-а. Ты же не знаешь. Мы же с Дареной теперь семьей живем. Жена она мне.
— Как же она пошла за тебя?
— А вот так, — расплылся варяг в счастливой улыбке. — Столковались мы.
Тут он мне и выложил, как у них с Дареной срослось. Как сошлись они благодаря грозе да диву огненному. Показал кинжал, тот самый, которым он меня во гневе порешить хотел. Рукоять у него спеклась, точно в горнило его запихивали. Вот куда див силу свою страшную направил. Я даже поежился, как представил себе, что бы с человеком сталось, если бы яйцо огненное в него вошло. Знать, и вправду тот див им обоим знаком был.
— Рад я за тебя, — сказал ему искренне, когда сказку его до конца выслушал.
— А я-то как рад! — подмигнул мне воевода. А потом вдруг серьезным сделался.
— Ты мне зубы не заговаривай, — говорит. — Почто к сестре подкатил?
— Опять ты за свое? — удивился я. — По-моему, уже все переговорено было, или по второму кругу начнем?
— Это еще неизвестно, кто к кому подкатывал! — из темноты голос раздался.
Хоть хмельным я был, а от неожиданности враз икать перестал. А в круг света, что лампа вокруг стола обозначила, Ольга вошла.