Тут уж мой черед пришел призадуматься. Понял я, что у меня все в голове перепуталось. Все же ясно было, как белый день: не по нраву василису Цареградскому пришлось, что на границах его владений русичи смуту затеяли. Побоялся он, что снова на него походом пойдут, вот и послал в Киев весточку соглядатаю своему, Серафиму-пастырю. Тот и затеял игру с княгиней, чтоб Святослав с воеводой, узнав о погибели Ольгиной, обратно вернулись. Порядок в стольном городе наводить стали, а о землях полуденных забыли. И Соломон мне говорил, что пастырь глазами и ушами Цареградскими на Руси пребывает. И по указке василиса своего живет…
Складно все получалось в думах моих, а теперь все рухнуло. Белый день тьмой непроглядной обернулся. Растерялся я. Может, не врет Серафим? Может, кто другой на Ольгу мужичков натравил?
— А рыжий такой, с зубами лошадиными, разве в церковь твою не заглядывал? — спросил я божьего человека.
— Ко мне много гостей из христианских земель приходит, — пожал плечами пастырь. — Разве упомнишь всех?
— Не чужой он. По-нашему чище тебя говорил. Мужики его за сотника княжеского приняли.
— Киевских и посадских я всех знаю, — торопливо сказал Серафим. — Нет среди них рыжебородых.
— Точно?!
— Вот тебе крест святой, — осенил он себя крестным знемением. — Если вру, пусть у меня язык отсохнет.
Против такой клятвы не поспоришь. Выходит, правду говорит божий человек.
— Верю, — сказал я примирительно.
— Ну, ты тогда это…
— Чего?
— Ножик свой убери, — кивнул он на кинжал. — Не пристало в доме Божьем оружием размахивать.
— Извини, — спрятал я кинжал в ножны. — Погорячился я.
Вздохнул он облегченно.
— А что? Неужто на княгиню покушались? — совсем осмелел Серафим.
Понял я, что лишку сболтнул, только что теперь поделаешь?
— Жива она. И в здравии добром. Так можешь и хозяину своему, василису, отписать.
— Так ведь…
— Знаю я про тебя все, — перебил я его. — Так что имей в виду, что, если слух об этом по Киеву пойдет, я не посмотрю, что ты человек Богов.
— Что ты! — замахал он на меня руками. — Эта тайна со мной в Царствие Небесное отправится.
— Смотри у меня! — погрозил я ему кулаком.
Вышел я из церкви, а куда дальше идти, не знаю. Еще одна ниточка в руках моих оборвалась. По моему разумению, Ольга вот-вот вернуться должна, а значит, поторапливаться нужно. Искать гнездо змеиное да давить змеенышей. Только где это гнездо? Как мне до него добраться? Да и поторапливаться нет больше ни сил, ни желания.
Меж тем солнце на закат клониться стало. И понял я, что устал неимоверно. Баня меня взбодрила ненадолго, а теперь силы кончились. Тоска придавила так, что ни руку поднять, ни ногой шагнуть. Зевнул я сладко и решил: будь, что будет, а мне отдых нужен.