— Что это за парень с Тонькой? — удивилась Инга.
— Ты что, не помнишь? — сказал Горинян. — Неделю назад на пляже в Серебряном бору он клеился сначала к тебе, а потом пришла Тоня, и он переключился судовой врач, что ли, Марком, кажется, зовут.
— Ничего он не переключился, — сердито сказала Инга. — Я сама его переключила. Мало мне будущих киногениев…
Тоня подошла к Инге, нежно обняла ее за плечи, поцеловала в щеку и сказала:
— Поздравляю тебя, лапочка.
— С чем? — округлила глаза Инга
— Как это с чем? С днем рождения.
— О господи! — воскликнула Инга. — Держи меня, Арсений! Вот бестолочь, про собственный день рождения забыла.
— Это все любознательность твоя, — ухмыльнулся Арсений.
— А ты о чем думал? — напустилась на него Инга. — Тоже мне кавалер!
— А я откуда знал! — крикнул Арсений. Инга, руки в боки, уставилась на него, он вылупился на нее. Секунду спустя Инга расхохоталась.
— В самом деле, откуда тебе знать? Ведь мы знакомы три недели.
Тоня засмеялась и показала ладошкой на своего спутника, как бы демонстрируя его.
— А вот он уже знает мой день рождения.
— Не самый удачный день вы выбрали, дарлинг! — оправдывался тот. — Подумать только, двадцать девятого февраля.
— Наоборот, — сказала Тоня. — У меня было всего пять дней рождения, значит, мне всего лишь шестой год, а Инге уже двадцать два.
— Терпеть не могу дней рождения! — воскликнула Инга.
— Тем не менее зажимать не полагается, — строго сказал Горинян.
— Можно мне пригласить вас всех в ресторан? — спросил Рубинчик. — Ведь вы бедные студенты, а я богатый врач-путешественник. Идет, ребята?
— Схвачено! — радостно воскликнул будущий Феллини.
— Нет, уж извините, — решительно возразила Инга. — В ресторан мы не пойдем. Горючее ваше, квартира и закуска мои.
— Схвачено! — еще более радостно закричал будущий Эйзенштейн.
В это время в толпе возник шум, аплодисменты, послышались крики «Козаков!», «Табаков!», «Козаков с Табаковым идут», и Инга мгновенно штопором ввинтилась в толпу, а за ней бросилась и Тоня. Парни же с высоты своего роста спокойно могли наблюдать за прохождением выдающихся артистов.
— Мда-а, — протянул Рубинчик, когда артисты скрылись в подземном переходе, — признаться, я разочарован.
— В чем же? — спросил Горинян, глянув на него через плечо. Он не очень-то был ему по душе, этот самоуверенный денди, так ловко втершийся в их компанию на пляже.
— Да в этих артистах, — сказал Рубинчик. — Не совсем в моем вкусе.
— Интеллекта, что ли, маловато на ваш вкус? — с ехидцей спросил Горинян.
— Да нет, я не об этом, — сказал Рубинчик. Девушки тем временем отошли в сторонку и присели на барьер, отделяющий тротуар от проезжей части улицы.