— Да я шучу, — быстро сказал Джин и широко улыбнулся. — Не знаю я, что ли, Анатоля? Ведь я работаю в той же фирме.
— Как, вы тоже из «Сирз и Роубак»? — радостно воскликнула девушка.
— Так точно, — весело подтвердил Джин. — Тоже бакалавр, с вашего разрешения. У нас там все бакалавры, но никто не спешит жениться.[10]
Сверкая своими коронными улыбками, он мастерски разыграл этакого «обаяшку».
— Не смейтесь, — улыбнулась девушка. — Сколько раз я уговаривала папу снять эту дурацкую табличку…
— Напрасно уговаривали, образованием надо гордиться, — продолжал паясничать Джин.
— Значит, вы папин коллега, — кокетливо сказала девушка. — А почему я вас никогда не встречала на вечеринках у Веддингов?
— Я выбираю места поинтересней. Хотите составить компанию?
— Да ну вас! — шутливо отмахнулась она. Она прошла вперед, взялась за ручку двери и повернулась к Джину внезапно опечаленным лицом, ну просто Натали Вуд, что ты будешь делать!
— А зачем, Джин, вы к нам?
— По делу… э-э…
— Кэт.
— По делу, Катя.
— Ого, вы даже знаете, что мы русского происхождения?!
— Конечно, Катенька.
— Как смешно вы произносите! Отец вам назначил?
— Факт. Позвонил утром и говорит: «Заваливайся, Джин, вечерком».
— Ну, значит, скоро он будет. Мы никогда не знаем, когда он появится. Так заходите, Джин.
Она открыла дверь. Джин вошел в комнату и вздрогнул. В упор на него смотрели круглые пуговичные глаза Лефти Лешакова.
— Добрый вечер, мистер Краузе! Узнаете? — громко сказал он.
— Мы с мамой заказали этот портрет, потому что отец так редко бывает дома, — проговорила за спиной Катя.
— Я смотрю, тут просто культ нашего бакалавра, — усмехнулся Джин.
— Садитесь. Хотите кофе?
Джин сел на низкое кресло на металлических ножках и осмотрелся. В гостиной бакалавра-убийцы царил ширпотребный модерн, с головы до ног выдающий весьма скромный достаток семьи. Журнальный столик в виде почки, торшер, напоминающий коралл, дешевые репродукции Поллака, Кандинского, Шагала, и рядом — о боги! — «Три богатыря», «Иван Грозный убивает своего сына», «Запорожцы»…
— Вам нравится Поллак? — спросила, входя с подносом, Катя.
«Долго еще они собираются разыгрывать со мной эту комедию?»
— Ммм… Поллак… Да, да…
Катя поставила на почковидный столик чашки с кофе, бисквит.
— У моего отца старомодные вкусы, он терпеть не может современной живописи, кричит: «Позор модернягам!» Но эту комнату я оформила сама.
— Ммм, да, можете гордиться своим вкусом.
Она села напротив, взяла чашку в обе руки и, глядя на Джина совершенно восторженными глазами, стала дуть в чашку, вытягивая губы, словно маленькая. «А не схожу ли я с ума?» — подумал Джин.