— Я тебе одолжу, — махнул рукой Лот. — Видишь ли, Ларри считает, что на твоем соплеменнике можно неплохо заработать, играют только знатоки. Пока курс один к пяти, к старту будет максимум один к двум. Я собираюсь поставить десять «грэндов».
— Десять тысяч? — поразился Джин.
— А почему не удвоить эту сумму? Ларри — мой человек. Ты меня понимаешь? — многозначительно сказал Лот.
— Неужели на международных скачках может быть «темнота»?
— Да нет, игра честная. И есть, конечно, риск. Келсо — это Келсо. В данном случае и Ларри не «левачит», но вообще-то он мой человек, понимаешь? Дошло наконец? Ну так как, беби?
— О'кэй! — весело сказал Джин. — В крайнем случае мой капитал уменьшится на одну десятую, и я девальвирую доллар.
— Кстати, взгляни на нашего фаворита. Вон он проминается у третьего столба.
В бинокль Джин увидел гарцующего гнедого жеребца. Шелковистая его шерсть блестела на солнце. Приплясывали редкой красоты и стройности ноги. На мощной груди играли мускулы. Лот и Хайли тоже смотрел в бинокли на Рекорда.
— Лучше бы они занимались лошадьми, чем портить нам нервы, — пробурчал Хайли.
— А почему им не совмещать два этих дела? — захохотал Лот.
Жокей взял шенкеля и пустил Рекорда в короткий галоп. Жеребец стремительно прошел от столба метров сто. В бинокль отчетливо было видно скуластое лицо жокея.
— Итак, Джин? Fortes fortuna adjuvat.[34]
— О'кэй, — сказал Джин. — Fortuna favet fatuis![35] Я играю.
— Ларри! — крикнул Лот. — Эй!
Ларри, оказывается, стоял неподалеку и ждал. Лот поднял два пальца, начертил в воздухе букву «О» и показал на себя и Джина. Ларри кивнул и исчез.
Начались старты на второстепенные призы. Среди участников этих стартов были тоже первоклассные лошади, такие, как Блеф, Грик Мани, Губернаторская Тарелка… Лот и Джин играли по маленькой, выиграли раз пятьдесят долларов, но тут же их проиграли, когда Цикада споткнулась на последней прямой. Разумеется, это их не огорчило, а лишь позабавило. Собственно говоря, весь ипподром, во всяком случае, все ложи пока только забавлялись. Все ждали международной скачки на Главный приз.
— Эй, Мак! — вдруг услышал Джин женский голос, как будто бы обращенный к нему. — Эй, мистер Де-Сото!
Он обернулся. Да, именно ему махала рука в длинной белой перчатке, и именно к нему были обращены веселые синие глаза в лучах морщинок.
— Не узнаешь? — крикнула дама и подняла над головой пачку «Лакки страйк». — Хочешь закурить?
— Хэлло! — изумленно воскликнул Джин. — Это вы?!
Через две ложи от них стояла его мимолетная знакомая по Пятой авеню, та, что «оставила свою честь на обломках самолета».