Услышав эти слова, пикт потерял самообладание.
— Глупец! — рявкнул он так, что эхо прокатилось по залу. — Ты выбрал свою участь! Вы — господа?! Да когда твои предки прыгали по деревьям в арктических лесах, мы были хозяевами мира. Может быть, многие из нас погибнут, но в рабство к белым дикарям не пойдет никто. Под твоими воротами воют псы судьбы, и когда лес оживет, все вы сдохнете, как собаки, — и ты, Торвальд Гроза Щитов, и ты, Аслаф Йорлсбайн, и ты, Гримн, сын Гнор-ри, и ты, Осрик, и ты, Хакон Скел… — палец пикта остановился на человеке, сидевшем рядом с Хако-ном. Человек этот значительно отличался от остальных. Он не казался менее диким или опасным, чем они. Напротив, холодные серые глаза придавали его лицу выражение еще большей жестокости. Чужак был темноволос и гладко выбрит, его шлем украшали не рога, а конский хвост, на нем была ирландская, а не норманнская кольчуга. Пикт прошел мимо него и остановился рядом с последним из сидевших за столом.
— …и ты, Горда, прозванный Вороном! — закончил он.
Рыжебородый Аслаф Йорлсбайн сорвался с места.
— Во имя Тора! Мы что, будем спокойно выслушивать оскорбления этого… этого… Я, который был…
Торвальд успокоил его жестом руки, выражение его глаз свидетельствовало, что человек этот привык приказывать и более того — привык, чтобы ему подчинялись.
— Ты говорил много и громко, Бурлла, — сказал он очень спокойно. — У тебя, наверное, пересохло в горле.
Сказав это, он взял со стола рог. Пикт, озадаченный поведением викинга, машинально протянул руку. В то же время Торвальд выплеснул содержимое рога прямо ему в лицо. Взревев от обиды, Бурлла отшатнулся, выхватил меч и бросился на викинга. Однако он был ослеплен пенящимся пивом, и Торвальд легко парировал его удары, а Аслаф стукнул его по голове доской. Оглушенный пикт, обливаясь кровью, свалился под ноги Торвальду. Хакон подскочил к нему с ножом, но вожак удержал его:
— Я не хочу, чтобы паршивая пиктская кровь пачкала пол в моей скалли. Вытащите отсюда эту падаль.
Сидящие поодаль викинги охотно исполнили приказание вожака. Бурлла, придя в себя, попытался подняться на ноги. Его вновь повалили на пол и били до тех пор, пока он не перестал подавать признаков жизни.
Тогда его выволокли за ноги во двор, наградив на прощание еще несколькими ударами под ребра. Пикт лежал, уткнувшись в землю разбитым и окровавленным лицом.
Тем временем Торвальд опрокинул в себя очередной рог пива и снова рассмеялся.
— Пора трубить охоту! — заявил он. — Надо избавиться от этих червяков, иначе они своим воем и жалобами житья нам не дадут.