Д'Амбрицци терпеливо улыбнулся.
— Должен извиниться перед вами, друзья мои. Я знал, Фреди, что ты будешь следить за мной, и хотел, чтобы ты был здесь. Они бы никогда не пришли сюда, если бы я сказал им заранее. Зато теперь они видели все доказательства.
— Боюсь, ты создал у этих людей превратное впечатление. Все это дары Церкви от разных государств, пожалованные до и после войны. Я сдаю это помещение Церкви в аренду. Взял картины на хранение. Все это зафиксировано в соответствующих документах.
Д'Амбрицци рассмеялся.
— Зачем ты говоришь это мне, Фреди? Ведь я один из тех, кому немцы разрешили украсть все это! Нет, ей-богу, иногда ты просто смешон!
— И я прошу прощения, друзья мои. Однако вы должны понять, что наше соперничество подошло к концу. Мы с тобой уже старые люди, Джакомо. И нам давно пора забыть о прошлом. Будем мирно доживать свои дни...
— Неужели, Фреди? Ты и правда так думаешь?
— Конечно. Долгая война подошла к концу. У меня есть твои мемуары, история, которую ты написал и оставил в Америке много лет тому назад... Вернее, я ее получу в самом скором времени. И уничтожу. И, таким образом, вырву у тебя когти. А все остальное, все эти твои россказни о трагедиях прошлого так и останутся пустой болтовней...
— И через сорок лет после всех этих событий у нас будет Папа-фашист! — В голосе Д'Амбрицци звучала издевка. — Просто прелестно! И кто же доставит тебе эти мемуары?
Инделикато пропустил этот вопрос мимо ушей.
— Знаешь, ты просто заложник прошлого. И слово «нацисты» уже потеряло прежнее свое значение.
— Что ж, тем хуже для всего мира. Поверь, для меня значение это сохранилось.
— Ты законсервировался в прошлом. Для тебя до сих пор идет война, со всеми этими убийствами. Так вот, Саймон, пришло время положить конец твоим убийствам. А сам ты должен позаботиться о своей душе. На руках у тебя много крови. Слишком уж много убивал в прошлом. А вот меня, Джакомо, убить не удалось!
— Полагаю, ты говоришь все это для них. — Д'Амбрицци повернулся к нам. — Что ж, может, их и удалось убедить. А я скажу тебе вот что, Фреди. Прошлое — это ты!
Пока жив ты, живет и все зло тех дней. Ты дух зла, проникший в нашу Церковь. Зло. Чистой воды зло...
— Ах, бедный мой Джакомо! Сам по горло в чужой крови, покушался на Папу и смеешь называть меня злом! Лучше покайся, друг мой. Пока еще есть время.
Они так и впились друг в друга взглядами. На лицах ни тени улыбки, они напоминали в этот момент двух доисторических животных, готовых сойтись в смертельной схватке. После того, через что им довелось пройти, жалость и снисхождение неведомы.