Приподнятое настроение разом покинуло Бэйна. Он знал Свирепого совсем недолго, но тот уже успел завоевать его уважение. Бэйн досадовал на себя — он не успел ни поблагодарить Свирепого, ни попрощаться с ним, ни просто пожелать удачи.
Свирепый шел по арене, держа меч в ножнах, а шлем под мышкой, яркий, как кровь, шарф переливался на солнце. С другого конца арены к нему приближался Воркас. Бэйн стоял, сжимая перила, и смотрел, как оба гладиатора подошли к Персису и гостям. Прозвучали приветствия, и соперники разошлись.
Свирепый надел шлем и встал в боевую позу, Воркас — напротив. Зазвучали трубы.
Мгновением позже Воркас лежал мертвый на песке.
Свирепый вложил меч в ножны и ушел в оружейную. Толпа молчала, все смотрели на поверженного Воркаса и кровь, льющуюся из его горла. Бэйн был поражен — даже он не заметил смертельного удара. Он еще раз мысленно проиграл всю сцену. Вот Воркас сделал глубокий выпад, а Свирепый отклонился. Внезапно Бэйн все понял — Свирепый убил Воркаса раньше, чем увернулся от удара. Когда меч Воркаса рванулся вперед, Свирепый шагнул к сопернику и перерезал ему горло, одновременно блокируя удар уже занесенного над ним меча. Это был очень опасный маневр.
Некоторые зрители из Города стали кричать, что не увидели никакого сражения, другие сидели молча, пытаясь осмыслить происшедшее. Бэйн выскочил на арену и побежал прямо по песку в оружейную. В полутемной комнате Свирепый снимал нарукавники.
— Ты был великолепен! — восхищенно воскликнул Бэйн.
Свирепый промолчал. Он отстегнул перевязь и бросил к нарукавникам и наголенникам, затем снял кожаный килт и швырнул в сторону.
— Что с тобой? — спросил Бэйн.
Свирепый повернулся к нему, и Бэйн увидел, что он с трудом сдерживает чувства.
— Пятеро моих друзей погибли, парень.
— Но ведь ты не погиб, — мягко заметил Бэйн.
— Не погиб.
— Ты ведь запланировал этот маневр с самого начала? Ты решил, что Воркас будет затягивать поединок и уж точно не начнет со смертельной атаки, и ты поставил все на этот удар.
— Нам платят именно за риск, Бэйн, Ты перекладывал меч из одной руки в другую?
— Да, и Фалько слишком поздно это заметил.
— Покажи рану доктору, но не разрешай ее чистить, вытекающая кровь сама очистит порез.
Из соседней комнаты вышел Телорс, его раны были обработаны. Чернобородый гладиатор устало улыбнулся.
— Рад видеть тебя живым, дружище, — сказал он Свирепому и снова пожал его руку.
— Ты ставил на себя?
— Нет, — ответил Телорс, — мне показалось, что мой соперник слишком хорош. Он и был хорош, но недостаточно смел. Если бы у меня были его задатки, я стал бы гладиатором номер один.