— Вот ты и сказал ему, — усмехнулась Морригу, — люди не умеют слушать. Ни живые, ни мертвые.
— Зачем ты пришла? — прошептал Бануин.
— Есть причина. Назови свое желание. Бануин рассмеялся:
— Ты думаешь, я настолько глуп? Как бедный Валанус, которого предали анафеме потомки?
— Но ведь у тебя другие желания, сынок? Ты пожелаешь известность и славу? Или богатство?
Бануин повернулся и направился обратно к лагерю. Морригу шла за ним. Бэйн все еще спал у тлеющего костра.
— Ты чувствуешь, как тебя зовет Кэр-Друах? — спросила она.
— Я скучаю по горам, — признался Бануин, — никогда не подумал бы, что буду скучать.
— Ты знаешь, в чем предназначение сидхов?
— Нет.
— Однажды ты поймешь, и тогда вернешься к Кэр-Друах.
— Чего ты хочешь от меня? — взмолился Бануин. — Я ведь не воин и не жажду власти. Я собираюсь поселиться в Камне и учиться.
— Тогда езжай, Бануин! Попытайся постичь мудрость предков, ищи правду среди пыльных страниц и пожелтевших рукописей. Ты не найдешь то, чего ищешь. Ответ на все вопросы придет прямо из сердца.
Морригу опустилась на землю, потерла лицо, ободрав кожу под правым глазом и еще больше обнажив кость.
— Не очень красива, да?
— Не понимаю, почему бессмертные выбирают такие нелепые лица.
— Может быть, я его не выбирала, сынок, может быть, в моем облике отражена сама сущность Морригу?
— Ее голос уносился вдаль.
— Тебе нужно многому научиться, и вот урок первый, постарайся его усвоить. Нельзя победить страх, убегая от него.
Ворон захлопал крыльями и взмыл в небо. Это на мгновение отвлекло Бануина, и когда он снова повернулся к Морригу, она уже исчезла.
Восточные горы озарились первыми лучами солнца.
Когденово поле опустело. Бануин глубоко вздохнул и сел у догорающего костра.
Бэйн проснулся, зевнул и заспанно посмотрел на Бануина:
— Ты что, всю ночь здесь просидел?
— Ага.
— Думал, за тобой придут мертвяки? — усмехнулся Бэйн.
— И они пришли.
К полудню они были уже далеко от Когденова поля и взбирались по лесистым холмам, возвышающимся над восточным побережьем. Вдалеке уже показались торговые суда, идущие вдоль берега на север.
— Я думал о Форваре и его смерти.
— Ой, только не начинай снова.
Но Бануин пропустил его слова мимо ушей.
— Я все думаю, мог бы он измениться с возрастом? Он был так молод и ослеплен ненавистью из-за смерти отца.
— Ты слишком много думаешь, — ответил Бэйн. — Форвар был скотиной, за что и поплатился. И хватит об этом. Каким бы мог стать Форвар, не имеет значения, потому что он умер и покинул нас.
— Может быть, и не покинул, — возразил Бануин и рассказал другу о призрачной битве и разговоре с Морригу.